Перевёрнутый мир [Ольга Иминова] (fb2) читать постранично, страница - 2

тогда ничего не объяснила. Или объяснила, но он ничего не слышал из-за своего состояния.

И только позже он узнал, что она не властна над своей судьбой и подчинена правилам и устоям своей семьи. И ещё долгое время он вытаскивал себя из этого чувства и видел в знакомых девушках её, Стефанию.

А теперь и Богдан попал под влияние этих, когда-то покоривших Алекса, непонятного цвета глаз.

Когда тот признался в своих чувствах к Стеф, Алекс сразу почувствовал неладное. И, хотя Богдан считал, что это любовь, Алекс засомневался и предположил, что это очень похоже на проявление магического чувства, которое наблюдалось у их предков. Он читал об этом в древних книгах своего племени. Но за всю свою долгую жизнь так ни разу не слышал, чтобы такое происходило.

Но у Богдана проявления были не совсем такие, как было описано. Всё проходило как-то мягко, не по классическому варианту. Хотя было очень много похожего: постоянные думы о Стеф, при этом стоящий образ перед глазами, сильное волнение при вспоминании о встрече на празднике и чувство тоски и безысходности от отсутствия взаимности.

«Всё не просто так. Не бывает в нашем мире что-то просто так, — думал Алекс, глядя как-то вечером на уснувшего Богдана в наушниках, из которых ревела классическая музыка. — У парня просто башню сносит. Не удивлюсь, если он еще и стихи писать начнеёт».

И что скажет Нина, когда всё узнает? Он не сможет долго держать её в неведении. Ведь он, как наставник, должен сразу же говорить им обо всех возникающих осложнениях. А что Стефания — это осложнение, он не сомневался, и пока не знал, как им выпутываться из этой истории.

Богдан же был абсолютно спокоен в этой ситуации: «Мама ведь хотела, чтобы я нашел себе пару. Вот я и нашёл. Наверное».

Но Алекс был не уверен, что Нину устроит такой выбор, учитывая, как бурно она реагировала, когда узнала, у кого они были на празднике.

Хотя через месяц срок его наставничества истечёт, Богдану исполняется 24 года, и он может уйти. Так прописано в договоре. Но Богдан давно уже стал ему не просто подопечным, но и другом. И бросить его в этой ситуации он просто не мог.

«Нужно срочно поговорить со Стефанией о Богдане, — решил Алекс, поймав очередной тоскливый взгляд своего подопечного на Стеф. — Но про Николь пока говорить ничего не буду. Я сам ещё толком ничего не понял. Когда что-то касается тебя — это одно, а когда твоего воспитанника — это уже совсем другое. Ты должен быть во всеоружии, на то ты и наставник. А за Николь Стефания горло любому перегрызёт. И это не аллегория».

Случай переговорить представился очень скоро: Стефания сама пригласила его на танец. Они прошли в центр зала и влились в толпу подростков.

Этот разговор расставил все точки над «i»: былых чувств друг к другу они не испытывали, семьями не обзавелись. Каждый теперь жил интересами своих воспитанников. Услышав это, Алекс успокоился, и как-то всё встало на свои места. И держаться от этой парочки им с Богданом нужно подальше.

Только как теперь выбросить из головы эти глаза и по-детски наивную улыбку? Он повернул голову и тут же встретился с взглядом Николь.

Это было подобно взрыву. Его мозг забился в конвульсиях и затих в ожидании притока свежей крови. Он вцепился в Стефанию и медленно двигался в такт мелодии, постепенно приходя в себя.

Вскоре они вернулись к столику, а Николь с Богданом остались танцевать.

Весь вечер Алекс находился в напряжении, не понимая, что с ним происходит. Он облегчённо вздохнул, когда при прощании девушки отказались от предложения их проводить, поскольку не знал, как выдержит столь близкое её присутствие. Ему нужна была передышка и встряска.

Он отправил Богдана домой, а сам, сославшись на неотложное дело, направился к ближайшей лесополосе. Там он разделся, спрятал в кустах одежду и, перевоплотившись, понёсся на запад, в горы, к океану. Он решил, что ему не помешает долгосрочная прогулка.

Не замечая меняющуюся местность, он бежал сломя голову. «ОНО произошло, — стучало в его голове. — Зачем мы только повстречались? За что со мной так? Мы слишком разные. Мы даже друзьями быть не можем, не говоря уже о любви».

Да и не нужна ему была такая любовь. Один раз он уже это проходил. И второй раз чувствовать эту боль он не хотел.

Он ненавидел её, ненавидел себя за эту слабость и всё больше злился. Эта злость его немного отвлекала, и он взращивал её, находя всё больше непреодолимых преград и возражений для этих чувств. Вспоминал, как неуютно чувствовала она себя рядом с ним, как ёрзала на стуле, когда они встречались взглядом, и не знала, куда деть руки. Было видно, что его присутствие ей было не комфортно.

«Значит, так и надо вести себя с ней дальше, — решил он. — Меньше внимания, меньше общения, и никаких проявлений интереса. А потом я уеду».

Он нагнетал в себе всё больше ненависти к этой девушке, хотя в какие-то моменты ловил себя на мысли, что это несправедливо и что она ни в чём не виновата, и не заслуживает такого