Камни, веер, два меча [Александр Форра] (fb2) читать постранично, страница - 2

да не видно их… А сидеть у окна в ожидании невесть чего, продолжая заливать в глотку кислое вино… Тошно! Надо было что-то сделать. Хоть что-нибудь.

Братец Готар тоже сильно призадумался, прочитав свой свиток. Едва ли его отправили копать — утром они со слугой оседлали коней и ускакали в сторону Долины сердитых каму. Не иначе кипяток из бурлящих источников в кувшин набирать. Только сестрица Нимара осталась как всегда мила и спокойна, ушла в свои комнаты едва ли не с улыбкой. И сегодня из них не показывалась.

Пока я предавался этим грустным воспоминаниям и пытался отделить белый шелк от серо-коричневой грязи, в яме раздался отчётливый стук железа по дереву. Я постоял поодаль, прислушиваясь к скрежету, пока могильщик не окликнул меня:

— Господин син-тар может посмотреть, вроде как всё!

С этими словами он сноровисто выбрался из ямы. Я заглянул в могилу. На дне обнаружился гроб. Нельзя сказать, чтобы находка была неожиданной, но надежда на другой исход всё-таки была. Я достал из-за пазухи глухо звякнувший кошель. Могильщик подхватил его и исчез за ближайшим кустарником.

Копатель поработал на славу, гроб был полностью очищен от земли, поднимай — не хочу! Я не хотел. Настолько не хотел, что промелькнула мысль нанять парочку бродяг для этой работы. Потом представил, как пойдёт слушок о том, что син-тар раскапывает закрытые могилы, и как я получу прозвище «тар-гробокопатель». Сразу передумал! Посмотрел по сторонам, в десятый раз за день пожалел, что отпустил своего слугу на свадьбу к брату, и спрыгнул в могилу.

Стараясь не дышать носом, я наклонился к гробу и начал ощупывать его в поисках защёлки. Она обнаружилась справа — маленькая, неудобная и вдобавок залепленная глиной. Ломая ногти, я открыл её, раздался щелчок. Я взялся за край крышки и потянул. Она поддалась на удивление легко. Мелькнула запоздалая мысль, что за такое время под землей деревянный ящик должен был бы превратиться в труху. Ох, и не к добру это всё. Так, схватить обещанную «помощь» и обратно в замок, от чужих каму подальше!

А потом крышка гроба откинулась, и я застыл. Я ожидал увидеть бурые от времени человеческие останки и какой-нибудь неведомый кусок металла — артефакт, который и должен был помочь мне в борьбе за наследство, но в гробу лежала девушка.

«Восемь уродливых женщин!» — выругался я: обитательница Закрытой могилы ничем не отличалась от живых. На вид — моего возраста, невысокая, худая, с вьющимися тёмными волосами, только самые кончики отдавали темной медью, словно их слегка тронул огонь. Очень бледная кожа, что для трупа в общем-то не удивительно. Вышитый золотыми цветами бордовый традиционный костюм, кожаные сапоги. Милая, в общем-то, девушка, даром что мёртвая. И никакого артефакта на ней не было.

Я еще раз внимательно оглядел тело, но не увидел на девушке никаких украшений, кроме вышитых на халате золотых тюльпанов. Что же делать? Может, она сама и есть «помощь»? И что прикажете, колёсики к гробу приделать и за собой ее таскать?! А может всё-таки тут есть артефакт? На спине или — еще хуже — под одеждой?

Пока я искал в себе решимость притронуться к телу, девушка открыла глаза и сказала:

— Кого это ты назвал уродливой?

Восьмой день месяца падающих листьев. Из ненаписанного дневника оберегающей Руэны Отчаянной

Первым включилось обоняние. Тяжелый запах сырой земли, горчинка ранней осени. Едва уловимая нить — терпкий аромат чужого страха пополам с гневом, а за ними кислый запах вчерашнего вина. Следом вернулся слух.

«Восемь уродливых женщин!» — услышала я знакомый голос. Сколько раз он звучал из зеркала Судьбоплетов, когда я готовилась к миссии. Восемь-то откуда? Да еще и уродливых? Я представила себя лежащей в ряду еще семи женщин неприятной наружности. Ох уж эти Судьбоплеты с их юмором! Любят поизмываться над оберегающими!

Что я знаю о тебе, подопечный? Старший сын покойного тара Ямата, девятнадцать лет, не замечен, не привлекался… Хотя, как раз-таки и замечен, и привлекался бы, если бы не был син-таром. Но меня не отправили бы помогать никчемному богатому оболтусу. Точно нет.

Зрение возвращалось неохотно. Сквозь серую пелену проступило лицо Торна — еще более юное, чем мне казалось в зеркале. Черные брови сошлись на переносице, запах страха и гнева усилился, вина, впрочем, тоже. На мгновение я увидела себя его глазами — юная девушка, лежащая… Стоп! В гробу? В разрытой могиле? Ладно. С организаторами этого ну очень драматического знакомства с подопечным я разберусь после.

— Кого это ты назвал уродливой? — сказала я, чтобы немного разрядить обстановку, и села, с наслаждением вспоминая навыки владения человеческим телом. Разрядить не вышло. Торн одним прыжком вылетел из могилы.

— Поможешь выбраться? — на всякий случай сделала я вторую попытку. Но вместо протянутой руки увидела блеснувшее в утреннем солнце лезвие изогнутого меча.

— Ты не выйдешь с этого погоста,