Верни мои крылья (СИ) [Татьяна Ветрова] (fb2) читать постранично, страница - 2

раз люблю ее доводить. Ничего не могу с собой поделать, но мне нравится, когда она злится. Такая смешная, насупленная и моя.

— Ну Марк… — не выдерживает, топает ножкой и набрасывается на меня с кулачками. Смеюсь и притворяюсь, что мне больно, разыгрываю небольшую пантомиму. Затем, резко повернувшись, обнимаю ее за талию и притягиваю к себе как можно ближе. Зарываюсь рукой в ее волосы и утыкаюсь носом в шею, вдыхая аромат роз. Хочу надышаться ею перед отъездом. Мне это необходимо как воздух. Лисенок не достает и до подбородка, утыкается в мою грудь носом и пыхтит, как ёжик. Такая забавная, такая моя.

— Разворотный. Питер, — шепчу на ушко, потом сразу же нежно прикусываю, наслаждаясь ее реакцией. Мы стоим настолько близко, что я чувствую, как пробегают мурашки по ее телу. Кайфую от осознания, что ей нравится.

— Мне пора, лисёнок. Надо еще выспаться. Ты знаешь, пилот должен быть отдохнувшим, — произношу, прижимаясь своим лбом к ее, смотрю в глаза и тону.

В голову сразу приходит воспоминание о том, как летал с ребятами в отпуск на Бора-Бора. Мы брали на прокат яхту и ходили в море на несколько дней. Тогда я долго смотрел на морскую гладь и пытался посчитать оттенки синего. Сейчас ее глаза напоминают неописуемую красоту океана, они такого же насыщенно-синего оттенка.

— Да, конечно. Мне тоже пора. Завтра зачет у самого вредного преподавателя. Надеюсь, что все сдам, — сцепляет пальцы в замок, выдавая свои переживания, и переступает с пятки на носок.

Для моей девочки учеба очень важна. Она с детства любит рисовать и рисует она потрясающе. А преподаватель? Та еще зараза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Лисёнок, все будет хорошо. — Касаюсь пальцами ее нежного лица, от виска спускаюсь к еле заметной венке на шее и аккуратно поднимаю ее лицо так, чтоб наши взгляды встретились. Я вновь в ней тону… Закрываю глаза и накрываю губы своими, она отвечает взаимностью. Тянется ко мне, как путник в пустыне к единственному источнику с водой. Выпивает меня до дна, а я и не против. Наш поцелуй мне кажется безумным. Жадным. Настоящим. Но именно в этот момент я понимаю, как счастлив.

Я хочу быть рядом с ней и любить только её. Я люблю её.

— Беги домой, лисенок, — отправляю ее домой, понимая, что так будет лучше.

Я ведь могу схватить ее в охапку, засунуть в машину и отвезти к себе. К счастью, вовремя понимаю, что нам слишком рано переходить к постельным сценам 18+.

— Хорошо, — она берёт моё лицо в свои маленькие ладошки, быстро целует в губы и убегает, счастливо смеясь.

А я стою, улыбаюсь как дурак и смотрю на уже закрывшуюся дверь подъезда, в котором она скрылась.

Я чертов счастливый мудак.

Но это было тогда… пять лет назад…

Сижу в машине и пустым взглядом смотрю в окно. Новая скамейка, окрашенная в синий цвет, цепляет взгляд, словно в наказание. За ней благоухает пышный, разросшийся куст сирени. Его ветки частично прячут табличку, которая висит около обшарпанной двери подъезда и сообщает адрес: «Лермонтова 18. Подъезд 2». За три года семейного счастья я это выучил и за два года разлуки не забыл. За этой дверью прячется тамбур, где вечно нет света, и лестничная площадка. На пять этажей выше квартира ее родителей. Она снова там живёт, но она давно уже не та…

В синих омутах, так любимых мною, давно нет безграничного счастья, простой житейской радости жизни.

Там пугающая пустота и непреодолимый страх…

За время, на которое судьба развела нас в разные стороны, я здесь не в первый раз. Многие жители, что меня не знают, смотрят с подозрением, завидев машину во дворе, а те, что знают, косятся с жалостью.

Я приезжаю сюда, чтобы увидеть ее. Убедиться в том, что с ней все хорошо и хоть иногда, но она улыбается. Сейчас Лиза не выходит из дома одна, маниакально боясь повторения случившегося. С ней всегда гуляет либо мама, либо старший брат со своей женой Машей. Я же сижу в машине и наблюдаю за ней издалека, как долбаный сталкер. Понимание того, что девушка, которая является центром моей жизни, меня боится, причиняет адскую боль в груди. Безжалостно разрывает все изнутри и словно насмехается, когда я пытаюсь с ней поговорить. Испуганные глаза, как у загнанного зверька, заставляют молча развернуться и уйти.

Сегодня я снова здесь, но не для того, чтобы сидеть в машине и любоваться ею издалека. У отца Лизы, Алексея Николаевича, юбилей. Мужчине исполняется пятьдесят пять лет, но даже несмотря на столько немалую цифру, он еще полон сил. Усмехаюсь, вспоминая, как три года назад ездили с ним и его сыном Егором на рыбалку. Рыбы, конечно же, не наловили, да и не надеялись. Поездка скорее была как прикрытие. У Егора тогда жена ходила