Большая симолеоновая афера [Нил Стивенсон] (fb2) читать постранично, страница - 3

— То-то же, — бормочу я.

Анна удивлена.

— Похоже, сейчас с распознаванием речи порядок.

— Не думаю. Скорее, моей математической задачкой занялся живой человек. Когда беседа превышает возможности встроенного программного обеспечения, оно зовёт на помощь человека. Он видит нас через встроенную видеокамеру, — я указываю на «рыбий глаз» линзы в передней панели приставки, — и слышит через встроенный микрофон.

Взгляд Анны стекленеет. Я ищу аналоговую аналогию.

— Помнишь «Экзорциста»? Ну вот, Растр сейчас одержим, как та цыпочка в фильме. Только не Вельзевулом, а представителем службы поддержки покупателей.

Сам того не заметив, я угодил в ловушку, которая совершенно очевидна для Анны.

— Вот работа как раз для тебя! — восклицает она.

Я прикусываю язык, но челюсти капкана захлопываются:

— Можете подать заявление о приёме на работу прямо сейчас! — услужливо говорит Растр.

Моя невестка — сладостный триумф во плоти. По крайней мере, до следующего вечера, когда я спрашиваю её, какую новость она хочет услышать первой. Хорошая: я устроился в службу поддержки покупателей в Метавселенной. Плохая: у меня нет своей ячейки в сотах какого-нибудь громадного офисного комплекса на окраине. Я работаю удалённо, из дома. Из её дома, с её дивана. Я сижу на нём весь день напролёт, жуя тающие запасы необлагаемых налогом желейных бобов. На голове операторская гарнитура, в руках пульт управления, с помощью которого я, подобно кукловоду, управляю Растрами других людей на их экранах, по всем США. Я вижу этих людей: картинка с широкоугольного объектива их приставок выводится в окно на моём экране. А они меня не видят, они видят только Растра, мой аватар, моё тело в Метавселенной.

Плоские, похожие в пятнистом свете экрана на несвежих зомби люди задают глупые вопросы про арифметику. Те, кто просит помочь с рецептами, графиками авиаперелётов, воспитанием детей или ремонтом, уже переданы кому-то ещё. Моя компетенция — математика, и только. Всё это довольно скучно и наводит сон, но через неделю агентство брата объявляет о большой симолеоновой лотерее. Объявить они поручили крепконогому футбольному защитнику. Не проходит и минуты, как жаждущие приза засыпают меня просьбами о помощи.

Все фанаты «Медведей» в Большом Чикаго пытаются вычислить объём «Солджер Филд». И все делают это неправильно. А у тех, у кого голова немного варит, вероятно, стоит приставка с той бракованной микросхемой. Я разрываюсь на части. Часть меня хочет протянуть растровы короткие трёхпалые ручонки в белых перчатках и вбить в этих болванов хоть чуточку ума.

Но я дал клятву хранить тайну. Я вывел аналогичные числа для «Метродома», «Три риверс стэдиум», «РФК Стэдиум» и всех остальных стадионов НФЛ. В каждом городе кто-то выиграет симолеоны.

Раз в четыре часа у нас пятнадцатиминутный перерыв. Я завожу домашний кинотеатр, — просто чтобы не застаивался, — и мчу по главной улице Метавселенной к клубу, где музыка в моём вкусе. На мне всё ещё форма Растра, но что с того: на улице во время перерыва их, Растров, тысячи.

Узкий вход в мой клуб глядит в узкий проулок, вливающийся в узкую второстепенную улочку. Этот клуб лежит вдали от виртуальных торговых центров и парков развлечений с 3D-видеоиграми, дойных коров экономики Метавселенной. Внутри несколько отдыхающих Растров, но на большинстве посетителей аватары пооригинальнее. В Метавселенной не возбраняется пирсинг, клеймение или татуировка любой части тела, — и чего только не сделаешь ради того, чтобы выглядеть страньше окружащих.

На сцене живая группа — подключение из студии в Праге. Играют так себе, и я ныряю во второй зал, виртуальные стеллажи в котором полны кассет. Можно прослушать несколько секунд из каждой композиции, а понравится — скачивайте весь альбом с опциональными интерактивными аннотациями, видеоклипами и партитурой.

Я копаюсь в одном из стеллажей и вдруг чую рядом другой аватар, большой и лохматый. Он что-то бормочет, я — ноль внимания. Громовой кашель звучит из сабвуфера, перхает в левой и правой колонке, извергается из центрального динамика над экраном. Я поворачиваюсь.

На этом плотно сбитом существе футболка с логотипом «ХАКЕРЫ 1111». В серповидных когтях зажат ярко-розовый цилиндр. Аватара проработана куда лучше, чем Растр — качество почти диснеевское.

Ленивец говорит:

— 537 824 167 720.

— Эй! — кричу я. — Кто ты, чёрт возьми?!

Он поднимает розовый цилиндр — это банка «Джолт колы» — ко рту и пьёт.

— Где ты взял это число? — не отстаю я. — Это ведь секрет.

— Ключ под ковриком, — говорит ленивец. Потом разворачивается и уходит.

Пятнадцать минут вышли, и мне приходится размышлять над смыслом всего этого остаток смены. Затем я отлипаю от дивана, открываю парадную дверь и задираю край коврика.

И точно: под ковриком конверт. Внутри лист бумаги, на нём число в шестнадцатеричной нотации, которой пользуются компьютерщики: 0A56 7781 6BE2 2004 89FF 9001 C782 — и так далее, строк