Соседи [Николай Павлович Кузьмин] (fb2) читать постранично, страница - 2

Барашков, — дожили, а? На Волге и без рыбы!

В поездке Василий Павлович походил на строгого хозяина, проверяющего свои владения после долгой вынужденной отлучки. Придирчивый глаз старика всюду находил тысячи досадных упущений, и спутники Барашкова уже привыкли, что обо всем вокруг он судит прямо и громко, нисколько не думая о том, что его слышит кто-нибудь кроме своих. Иногда Наталья Сергеевна ойкала и всплескивала руками, а профессор подавлял усмешку и крякал, — тогда Степан Ильич по-дружески делал предостережение, но всякий раз Барашков останавливался, начинал буреть и раздувать шею: «Да ты в уме, Степан? Или мы не у себя дома?» Впрочем, таким он был всегда, всю жизнь, и в танковой бригаде, насколько помнил Степан Ильич, его так и звали: каждой дыре гвоздь!.. Вот и сейчас он, откинув с плеч накаленный солнцем пиджак и отдирая от груди рубашку, оглядывал убогое помещение и высказывался во весь голос.

— Тебя ж не переспоришь, — упрекнул Степан Ильич, приближаясь вместе со своей спутницей. Наталья Сергеевна держалась за его локоть, словно испытывала необходимость в защите.

Еще не старая дебелая буфетчица, царившая за стойкой, приняла возмущенный возглас Барашкова на свой счет и с оскорбленным видом стала поправлять товар на витрине: ломтики хлеба с окаменевшими корочками сыра. Потом она скользнула взглядом по стройной фигуре отставного подполковника, выделила его одного из четверых и, подняв к многоэтажной увесистой прическе переспелые руки, отвернулась к зеркальцу, прислоненному на полке к бутылке «Перцовой».

— Эк!.. — хмыкнул Барашков, разглядывая замысловатую башню на голове буфетчицы, — На что у людей время уходит! А, Степан?

Буфетчица, не опуская рук, мрачно повела в его сторону подчерненными глазами.

— Василий, ты схлопочешь! — негромкой скороговоркой предостерег Степан Ильич.

В эту минуту Наталья Сергеевна затормошила его за локоть:

— Смотрите, смотрите, какая прелесть!

В помещении появились дети, мальчик и девочка. Мальчишка, в картузе и сапогах, с достоинством старшего вел девочку за руку. Когда дети проходили мимо, Наталья Сергеевна в умилении сцепила под подбородком пальцы. Дома у нее остался внук, и всю дорогу ее точило беспокойство, что молодые что-нибудь сделают не так и ребенок заболеет. Она уже была не рада, что отправилась в это долгое утомительное путешествие, и в каждом городе первым делом спешила на переговорный пункт. Так было и сегодня, и профессор Владислав Семенович иронически заметил, что теплоход пристает к берегу только затем, чтобы Наталья Сергеевна имела возможность позвонить домой. В последние дни ее уже ничто не интересовало, она считала часы, когда вернется.

— Братик и сестричка! — прошептала Наталья Сергеевна, наблюдая уверенную повадку мальчишки. Девочка в толстой длинной кофте и платочке шла за ним и диковато смотрела себе под ноги.

Усадив сестренку за пустой столик, мальчишка подошел к буфету и, поднявшись на носки, выставил над прилавком нос. Что он спросил, никто не расслышал. Величественно двигаясь за стойкой, буфетчица небрежно сыпанула на весы горсть конфет подушечек, смела их в тарелку, затем прибавила большой глазированный пряник, налила два стакана чаю.

Вытягивая руку, точно собираясь влезть на прилавок, мальчишка выложил зажатые в кулаке деньги; буфетчица смахнула их в коробку.

У девочки, дожидавшейся братишку, при виде лакомств блеснули глазенки. Мальчишка поискал, куда бы положить картуз, ногой придвинул стул и сел пировать.

Стакан обжигал девочке пальцы, мальчишка сам налил ей в блюдце. Пряник он разломил надвое, сравнил половинки и ту, что побольше, протянул сестренке. Она решительно замотала головой. Тогда он отдал ей меньшую, она взяла, откусила и, наклоняясь к блюдцу, вдруг улыбнулась, — вкусно.

— Нет, не могу! — простонала Наталья Сергеевна и, прослезившись, быстро пошла к дверям.

— У-у, крохотулечка! — неожиданно размяк и профессор и пальцем пощекотал девочке щеку.

С блюдцем в руках она совсем задичилась, втянула голову в кофту. На профессора строго глянул мальчишка: лезут тут, а чай стынет… Попить не дадут спокойно!

Подошел Барашков, молча расстегнул девочке кофту под горлом, и ей стало удобнее тянуться к блюдцу. Платочек она развязала сама, по-женски спустила на плечи.

— Деньги-то, — спросил Василий Павлович мальчишку, — в бабки наиграл?

Неторопливо наливая из стакана в блюдце, мальчишка утер лоб и ответил:

— Траву сдавали.

— А, вон как! Ну, тогда совсем молодец.

Спутникам своим, умиляющимся взрослой повадке ребенка, Барашков объяснил:

— Для нас старались. А то сунешься в аптеку — того нет, другого нет. Ромашки даже не стало. Будто совсем уж на асфальте живем! Молодец! — Василий Павлович одобрительно похлопал мальчишку по плечу и отошел от стола.

— Послушайте, — засекретничал с ним Владислав Семенович, — может, им купить чего? Шоколадку?

Барашков решительно потряс