Вечер одного дня (СИ) [Варя Добросёлова] (fb2) читать постранично, страница - 3

лицо к брату, находит пальцы Олега и лихорадочно объясняет, что ее уже не спасти. Что она выстроила стену, отрастила жесткий панцирь, но ей нужна помощь: кирпичи и хлебные крошки — чтобы никогда больше не возвращаться. Никогда не возвращаться ко дню своего рождения, к возвращению всего того же самого, к себе и насекомому, что копошится внутри.

Брат поднимает на нее глаза и смотрит с ласковым недоумением, Олег гладит ее ладонь и возвращается к прерванному разговору. Варя молчит. Она прячется за улыбкой, как за жестким панцирем.

Молчание длится, пока не приходит время уходить.

Олег слегка пьян, он берет Варю под руку и что-то шепчет. Варя не слушает и кивает. Она никогда не слушает и почти никогда не видит. Как многотысячная толпа в метро, всё проходит мимо нее, не оставляя в памяти ничего. Этот вечер исчезает каждую секунду, и только она продолжает длиться. Снова объятия и такси, снова длинные полосы огней за стеклом и блеск косых дождевых капель.

Варя перебирает волосы Олега и молчит. Еще один год позади, еще один день рождения.

========== Чудесные отношения ==========

На улице моросил дождь. Настолько мелкий, что ей пришлось высунуть руку наружу, чтобы в этом убедиться. Света залезла на подоконник, сунула руку в форточку и приподнялась на коленях, трогая холодный влажный воздух.

Сегодня она останется дома. Нет никакой необходимости выходить в такую погоду.

Света слезла с подоконника и закрыла форточку, в которую вслед за ее промокшей кистью проник ветер. Было зябко даже глядеть в окно. Вскоре должен был прийти муж, поэтому Света пошла на кухню и заглянула в холодильник. Продуктов мало, но на ужин хватит. «Нет никакой необходимости выходить в такую погоду», — подумала она, выкладывая на стол овощи.

Муж от нее ничего не требовал. Даже этот ужин не входил в число ее обязанностей — они всегда могли поужинать в ближайшем кафе или заказать еду на дом, но Света решила, что сегодня сама приготовит ужин.

«Если подумать, необходимости нет ни в чем, — думала она, нарезая лук полукольцами. — Теперь всё можно заказать на дом. Были бы деньги».

Света не знала нужды, не знала унижений бедности, и ей, как девушке интеллигентной, было за это немного стыдно. Деньги представлялись ей чем-то нечистым, поэтому она избегала любых разговоров и обменов. Совершая покупки, она не смотрела на цену, всегда готовая заплатить больше, чем нужно, и стыдилась, заплатив слишком много, потому что расточительство тоже считала грехом. Она могла бы раздать всё, что имеет, но всё, что она имела, было чужим. Света жила на деньги мужа и работала «для себя», ради удовольствия и вдохновения, получая взамен ничтожную плату. Так было до недавнего времени, пока из-за предложения еще более денежной работы они не переехали в более денежный город. Света задыхалась в нем от скуки и одиночества, но жаловаться было не на что.

Ужин стоял на плите, а Света сидела в кресле напротив большого телевизора, в одной руке сжимая чашку с остывшим кофе, в другой — пульт. На коленях лежала книга.

«Это временные решения, — думала она, увеличивая громкость музыки, — потому что ни в чем нет необходимости. Ни в чем».

Света пыталась найти работу, но без цели и желания любая деятельность превращалась в рутину. Друзья и родители остались в родном городе, а здесь никому не было до нее дела — все были заняты своими жизнями, начатыми без нее. Спустя полгода бесплодных усилий Света сдалась и решила просто плыть по течению, ничего не желая и ни к чему не стремясь. «Ну и пусть, — думала она. — И так нормально».

Муж застал ее в том же кресле, подойдя сзади, он легонько погладил ее волосы, Света вздрогнула и чуть было не разлила недопитый кофе. Склонившись к ней через спинку кресла, он поцеловал ее в лоб, так обычно целуют детей. Света улыбнулась. Зарывшись пальцами в его волосы и слегка их потрепав, она опустила руку на раскрытую на коленях книгу. На пальцах осталось ощущение его волос и чуть-чуть нежности. Она любила его и ничуть не жалела, что бросила всё и уехала вслед за ним в незнакомый город. Пусть ей и было здесь одиноко.

За ужином Света задала вопрос, которого он от нее ждал. Она не могла не заметить, что в последнее время он чем-то озабочен. В таких ситуациях она всегда делала первый шаг.

— Ты хочешь мне что-то сказать?

Он бросил на нее виноватый взгляд.

— Да, наверное, — он долго подбирал слова, потом протянул руку через стол и накрыл ее пальцы. — Ты же знаешь, что я тебя люблю? Что для меня самое страшное, если ты уйдешь? Если ты меня вдруг разлюбишь?

Света кивнула, а внутри шевельнулось беспокойство. Она знала, что это правда, она была уверена в его любви так же, как и в своей, но все равно испугалась. Она вдруг подумала, что ненавидит этот обеденный стол — он ассоциировался у нее с