В кругу Леонида Леонова. Из записок 1968-1988-х годов [Александр Овчаренко] (fb2) читать постранично, страница - 3

часто, в дни рождения престарелого классика, даже руководство Союза писателей, видя холодность верхов, не позволяло себе снизойти до простого чело­веческого общения с писателем и чествования его в качестве не только литератора, но и долгожителя. И эта подлость ранила, в особенности, на фоне бесконечных чествований, открытия музеев всех подряд, памятников тем, кто имеет косвенное или вообще не имеет никакого отношения к русской литературе. Тем же, кто ее действительно создает, поддерживает огонь в очаге, ее жрецам суждены лишь гонения и забвение. Но гонения на них — это гонения на великую русскую литературу, на русский народ — первоисточ­ник этого чуда. Если это не так, то чем объяснить то, что в годы перестройки исчезли с телевидения и радио подлинная литерату­ра, настоящая музыка? Классическая музыка стала воспринимать­ся едва ли не как олицетворение похорон.

Не о поощрении со стороны властей заботился Леонид Максимо­вич — слишком многое и многих он видел. Здесь было другое — ему казалось, что его великие знания в любимом деле, тайны литерату­ры, в которые он проник своим подвижничеством и талантом, не должны уйти вместе с ним, а достойны стать достоянием нового по­коления. В этом заключалась бы мудрая государственная политика в области культуры. Похоже, что те, кто в руководящих органах зани­мался литературой, не воспринимал даже зарубежных оракулов, це­нивших русскую литературу как источник духовности для нравствен­но опустошенного и бездуховного западного мира. Нет, они на Запа­де искали и находили не лучшее, а ту «массовую культуру», с помо­щью которой из новых поколений, населяющих наши территории, можно вырастить разве что разбойников.

Из записок видно, что, заботясь о судьбе русской литературы, и писатель, и критик выступают всегда патриотами, но хочется заме­тить, что их подчеркнутая любовь к русским писателям не означает неприязни к литераторам других национальностей — «пусть расцвета­ют все цветы». Конечно, была с их стороны и реакция на русофобию, безумное западничество, когда не культуру с Запада ввозят в страну, а подделки под культуру, а все свое чернят и охаивают.

Что касается русофобии, то началась она в давние советские вре­мена (лично Л. Леонов испытывал ее не раз во враждебных нападках «собратьев» по перу), а расцвела в первые годы перестройки. Даже некоторые русские усомнились, надо ли им принадлежать к племени дикарей, давших миру Пушкина, Толстого, Достоевского, Шолохо­ва, но отставших от американской цивилизации с ее убийствами, наркотиками, верхоглядством и другими прелестями.

Профессор А.И. Овчаренко, начиная с 1964 года, часто бывал в Америке по приглашению американских университетов. Он начал на­лаживать культурные связи между двумя странами в годы «холодной войны», когда ни одного советского ученого или писателя не подпус­кали не только к престижным, но и к рядовым университетам. Он смог показать студентам американских университетов величие русской и советской литературы и вызвать уважение к себе, благодаря своим знаниям, чувству собственного достоинства, умению не приспосабли­ваться к аудитории, не скрывать своих убеждений и своей веры в соци­алистический идеал, объективности и научности. Более десяти раз он выступал с циклом лекций о русских и советских писателях в американ­ских университетах и чувствовал себя там уважаемым человеком. Зато у себя на Родине он достаточно хлебнул от русофобии и в Институте мировой литературы, где проработал более 40 лет, и в Союзе писате­лей, где до него всегда дотягивалась «рука» очередного «интернациона­листа» из ЦК, отнюдь не стремившаяся погладить его по голове. Но особенно тяжким было его пребывание в редколлегии «Нового мира», куда его почти насильственно отправили по решению ЦК. Из шести новых членов редколлегии, пришедшей на смену команде А. Твардов­ского, было двое славян — Д.Г. Большов и А.И. Овчаренко. Именно их до сих пор клеймят как «губителей» журнала. Вездесущий А. Солже­ницын, не зная истинного положения дел в журнале, считал А. Овча­ренко особо опасной фигурой. Почему же не В.А. Косолапова, сме­нившего Твардовского на посту редактора? Странно, но Д.Г. Большов и А.И. Овчаренко таинственно ушли из жизни.

Среди множества тем, затрагиваемых в записках, немалое место занимает вопрос о национальном самосознании русского народа. Мне кажется, что для Л. Леонова оно было связано с утверждением при­оритета высокого мышления, к которому должен стремиться каждый человек, завоевывая трудом и знаниями уровень личности с нестан­дартными качествами.

Мыслящая личность, способная разобраться в обстановке, не под­даваться лживой пропаганде, к сожалению, не была преобладающей в советском обществе. Наверно, в этом его главная вина пред человеком.

Л. Леонов обладал даром предвидения. Это выразилось больше все­го в его романе «Пирамида» (1994 г.). Работая над ним около сорока лет, он увидел