Дух свободы [Александр Верт фантаст] (fb2) читать постранично, страница - 4

женский ряд, совсем небольшой, все явно к Маршу готовятся.

– Валя! – вдруг воскликнул отец Кирилла и ударил по тормозам, увидев у дороги свою жену.

Кирилл тоже глазам не поверил, но его мама в черном платье с белыми цветами стояла у дороги.

Меньше всего Кирилл думал, что сможет увидеть тут мать. Он даже из машины вышел, хотя они стали там, где запрещена остановка, но это почему-то никого не смутило, словно по какому-то негласному правилу все машины знали, что крайняя полоса именно для таких вот выходок, просто ехали по другой, продолжая сигналить.

– Ой, а что? Почему…

Мама у Кирилла так растерялась, увидев мужа, что чуть не стала убегать от дороги, как минимум, попятилась.

– Ты не ругайся, у нас тут тихо. Я тут только днем, автозаков тут не было, – стала оправдываться она, а отец резко шагнул к ней и обнял.

– Да, вы на нее не ругайтесь, все хорошо. Мы тут осторожны, – поддержала еще одна женщина.

– Да, – подтвердила девушка и подмигнула Кириллу.

Тот сразу полез в багажник за яблоками, потому что их было много, а протестующих уже стало традицией чем-то угощать, да и поддержать их действительно хотелось, особенно если учесть, что их совсем не много, но они стоят, это тебе не толпой веселой продержаться.

Настроение было гадкое и эту горечь очень хотелось разогнать, вот хотя бы яблоком.

«Мы едины и нас большинство», – напомнил себе Кирилл и стал раздавать яблоки, сначала как-то осторожно, почти заставляя себя, словно делает какую-то обязательную работу, а потом вдруг стало так светло.

– Они вкусные, с яблони буквально вчера сорваны, – пояснил он.

– Ой, спасибо, будет нам витаминка, – сказала женщина лет сорока, и Кирилл внезапно узнал свою первую учительницу, тогда совсем еще девчонку.

«Хоть кто-то еще сидит дома?» – спросил он себя, понимая, как внутри все проясняется и даже голос меняется.

– Яблочко? – спросил он у девушки с белыми шариками уже совсем иначе, с настоящей улыбкой.

– Спасибо, – сказала она, выбирая себе угощение из ведра.

– Ладно, девочки, – сказала мама Кирилла своим боевым подругам, – Надо мне мальчиков своих покормить, и не важно, что они у меня тут все взрослые.

– Конечно, – ответила ей одна из женщин, что стояла рядом. – Мы на Марш не пойдем, страшно, тут будем, если что приходи.

– Приду.

Они даже обнялись, прежде чем отойти, а Кирилл, недолго думая, отсыпал в пакет еще яблок и уже с чистым энтузиазмом протянул его своей учительнице, хотя та его явно не узнала.

– Спасибо, – сказал он ей и за то, что она здесь, и за то, что в комиссии на выборах ее не было, и вообще за человечность, которая в памяти у него и друзей осталась. – Пусть будут для тех, кто еще придет.

Яблоки приняли, а они всем семейством вернулись в машину, разве что сестры не хватало, фельдшера скорой.

«Не волнуйся, – написала она, – Я сейчас езжу с мужчиной врачом, а не одна», только после этого сообщения все равно после каждой ее смены Кирилл ждал сообщения, что она жива и здорова, потому что с медиками тоже никто не церемонился, как мать это пережила, не ясно.

– Как ты вообще тут оказалась? – спросил Кирилл, когда они сели в машину, искренне не веря, что его мать на такое способна. Она же от страха дрожала, даже если ей вовремя не отзвонишься, поехав куда-то.

– Я все это как увидела, – сказала женщина, закрывая лицо руками. – Я как увидела Машу…

– А что с Машей? – встрепенулся мужчина.

– Она цела, все в порядке, – призналась женщина, тихо заплакав. – Она просто двенадцатого ко мне приехала вся в слезах, потому что была там…

– Где? На Окрестина^[15]? Ее что успели арестовать? – наперебой спрашивали мужчины.

– На вызове там была, – глухо ответила женщина. – Витю забирала.

– Как Витю?

Кирилл так дернулся, что чуть прямо в машине не подскочил, если бы сидел за рулем, точно дело кончилось бы плохо, а отцу как-то хватило сил продолжить ехать. Он только руль сжимал и хмурился.

– Вот так, Витю… Маша сказала, что его одиннадцатого на Риге^[16] арестовали.

– Как одиннадцатого? – глухо спросил Кирилл, не веря, что ему такое просто не сказали.

– По телефону сейчас о таком боятся говорить, – призналась женщина, вытирая слезы. – Вот я тринадцатого и вышла, приехав с работы. Витю-то за что? Он же хороший парень.

– Но голосовал неправильно, – ответил Кирилл, почти рыча, потому что Витя уж точно не был человеком, который схватит арматуру или того хуже начнет швырять коктейли Молотова, которые вроде тоже в ход шли в тот день. Кто угодно, но не Витя.

«Что он вообще делал в этой мясорубке?» – думал Кирилл, теперь точно зная, что он сегодня пойдет до конца, и не только сегодня, но и завтра.

– Сказать вам было страшно, – тихо прошептала женщина, – боялась, что ругать меня будете, а вот выходить уже не страшно, сначала было, а потом…

– Страшно, что ничего не изменится, – за нее сказал мужчина, в очередной раз доказав, что они действительно «одна сатана».

– Да, – тихо ответила