Сити оф Виллайнс [Nikki Y] (pdf) читать постранично, страница - 3

церкви.
Впрочем, это никак не помешало ему сначала организовать и возглавить самооборону из
прихожан, а потом, по мере того, как вирус и катастрофа выкашивали самых слабых, сколотить
военизированное поселение монастырского типа.
Правда, реальная жизнь в Михайловском не имела ничего общего с духовным христианским
укладом. Поселение на территории бывших складов имело свою кухню, небольшой
импровизированный госпиталь, школу, казарму и даже бордель. Женщин он брал себе в
поселение только сильных, молодых и здоровых. Все они проходили через роль его наложниц, а
потом, когда надоедали ему, переходили в бордель. Но никто из мужского населения не имел
права прикасаться к женщинам без его разрешения, потому что эту привилегию — ночь с
женщиной — нужно было заслужить. Для многих это оставалось недосягаемой роскошью: они
были готовы практически на любые жертвы, ведомые самым древним и опасным инстинктом
Homodeus, лишь бы получить это право — обладать женщиной. И несмотря на всю
парадоксальность, положение женщины в борделе у Монаха было намного выше, чем положение
любого из мужчин в иерархии Михайловки. Была известна старая байка про посла и его водителя:
«У шведского посла был водитель-индиец, и девять лет тот возил посла. Иногда посол
принимался завтракать сэндвичами и предлагал их своему водителю. Тот очень вежливо
отказывался. И наконец, на десятом году службы, когда посол опять пригласил его, смиренно
объяснил: он брамин и не может сидеть с послом за одним столом, так как посол принадлежит к
низшей касте…».
Подобный статус был и у женщин в борделе Монаха. Имея фактическую неприкосновенность в
повседневной жизни, они были возведены в ранг богинь, почти физического воплощения почти
недоступной благодати. Будучи наложницами абсолютно подневольными в выборе партнеров,
они были сродни эманациям архангелов в этом маленьком мирке, подчиняясь воле Монаха и
возводя его тем самым в ранг Архонта, а может, даже и Демиурга. Ведь это именно он создал этот
мир, установил правила и очень просто объяснил: добро — это Он и его воля, зло — все, что
направлено против Него и его воли. Они искренне считали, что, подчиняясь его выбору и отдавая
свое тело, тепло, страсть и нежность посторонним, в общем-то, мужчинам, они творят благо и
выполняют серьезную миссию. Они не могли исполнить возложенную на них эволюцией великую
цель — деторождение: вирус делал всех выживших мужчин и женщин бесплодными, всех,
обладающих антителами, без исключения.
Женщины, как и мужчины, занимались хозяйством, заготовкой запасов, помогали в госпитале.
Они изучали военное дело и обращение с оружием, но главное бремя по охране и обороне несли
мужчины. Женщины могли присоединиться только в том случае, если возникала реальная угроза
нападения и захвата «монастыря» Монаха. За порядком в борделе, очень сложной системой
взаимоотношений, соблюдением правил и табу следила 30-летняя бывшая фаворитка Монаха,
Лилит. Она следила и за тем, чтобы между женщинами и рядовыми представителями мужского
пола не возникало взаимных привязанностей и пар. Мужчина и женщина легко — намного легче,
чем прежде — сходились и расходились. Посетитель борделя все равно платил за свою награду
местной валютой — бордель требовал содержания. А вот привязанности или любовь были табу.
Если кого-то уличали, то мужчин в лучшем случае навсегда изгоняли из Михайловки. Правда,
происходило такое нечасто: у обитателей «монастыря» инстинкт самосохранения всегда
побеждал инстинкт продолжения рода. У них практически не было времени ни на что, кроме
ежедневного выживания, и если человек вступал в группу, то он сознательно соглашался с тем,
что у него не будет здесь постоянного партнера, а тем более семьи.

— Но я не об этом. Есть большое дело: я один не справлюсь, и мне нужна твоя помощь, Монах. —
Желаемый эффект был достигнут: Монах поднял подбородок. — Есть место, где уже три года как в
заваленном гараже стоит фура с нетронутым ресурсом. — Алекс взял карандаш и на клочке
бумаги написал «акватабс», чтобы не произносить вслух.
Монах недоверчиво покосился на своего стрелка, потом на Кэт.
— Не смотри на них, они не знают.
—Что, прям целая фура? Что за место?
Алекс понимал, что ставки взвинчены до небес:
— Монах… обижаешь, я же сказал: знают все — ты труп, ну или я труп. Я пришел тебе пай
предложить, а ты меня додиком выставляешь.
— Откуда нам знать, что ты не свистишь? Может, мы твою фуру уже год назад откопали и
отработали?
Монах явно блефовал: такое количество реагента, дезинфицирующего воду, обрушило бы
примитивную экономику всей южной и юго-восточной части Территории 97 и не осталось бы
незамеченным. Обладатель такого ресурса при должной осмотрительности смог бы покупать
«монастыри» пачками, а может быть, даже и добыл бы билет в Цитадель. Конечно, каждый
выбирал свою судьбу сам — не все стремились стать свободными