Необычайные приключения на волжском пароходе [Алексей Николаевич Толстой] (fb2) читать постранично, страница - 3

шапочка надвинута на глаза.

Оправив кушак, она засунула руки в широкие карманы. Ее твердый носик казался кусочком заморского владычества на этом сыром и темном советском берегу.

— Каюты, которые вы получили, надеюсь, не заняты?спросила она.

— Вы же сами знаете, что я не мог заказать кают… Все переполнено… Пришлось взять каюты мистера Скайльса и мистера Смайльса…

— Как же вы думаете поступить с этими джентльменами? Через минуту они будут здесь. Надеюсь — вы не предполагаете, что я буду спать вместе со Скайльсом или Смайльсом?

— Все понимаю… У меня трещит голова, миссис Ребус…

— Агентство Ребус не оплачивает трещание вашей головы, мистер Ливеровский. Дайте ключ. Я устала и хочу лечь.

— Предполагал, что вы могли бы как-нибудь сами переговорить с американцами… Вам-то они, конечно, уступят каюты…

— Я ни о чем не буду просить Скайльса и Смайльса, они не принадлежат к числу наших друзей…

— Тогда что же? Чтобы они совсем не поехали?

— Да. Их не мешало бы проучить — этих друзей советской власти.

— Я должен понять, что вы разрешаете не останавливаться ни перед какими мерами?..

— Да… Ключ! — сказала Ребус.

Опустев ключ в теплый карман, пошла к освещенному пароходу. Обернулась.

— Негр едет? Вы проверили?

— Едет. Каюта ему забронирована. Сам видел. (Схватился за нос в крайнем раздумье и — про себя: «Гм, что-то надо придумать!» Ливеровский скрылся в толпе сезонных рабочих. Миссис Ребус, двигаясь как представительница высшей цивилизации, внезапно споткнулась. Медленно оборачиваясь, отодвинулась в сторону. По мосткам шли — молодая женщина в атласном несвежем пальтеце с заячьим воротником и трое мужчин. Один из них был негр; улыбаясь широким оскалом, он глядел вокруг с доброжелательным любопытством:

— Это — Волга? Я много читал о Волге у ваших прекрасных писателей.

— Все восхищаются: Волга, Волга, но безусловно — ничего особенного, говорила дама с заячьим воротником, — я по ней третий раз езжу. После заграничной вам покажется гадко. Грязь и невежество.

Муж дамы с заячьим воротником, профессор Родионов (средних лет, средней наружности, весь, кроме глаз, усталый), внес шутливый оттенок в женины слова:

— Собака, ты все-таки не думай, что за границей повсюду одни кисельные берега…

— Какие кисельные? Когда я о киселе говорила? При них котируешь меня как-то странно…

— Ах, собака, ну опять…

— Может надоесть в самом деле, — всю дорогу выставляешь какой-то дурой…

— Ну, ладно…

Видимо, царапанье между дамой и профессором было затяжное. Негр сказал, глядя в бархатную темноту на огоньки бакенов, на мирные звезды:

— Я буду счастлив полюбить этот край…

Четвертый спутник лениво: — За карманами присматривайте.

Один глаз у него был закрыт, другой — снулый, худощавое лицо, как на фотографии для трамвайной книжки.

Он пошел за ключами. Негр переспросил:

— Не понял, — о чем товарищ Гусев?

Дама с раздражением:

— Знаете, мистер Хопкинсон, не то что здесь карманы береги, а каждый день — едет, скажем, пассажир, — так его с извозчика даже стаскивают. Весь народ на этой Волге закоренелые бандиты…

Профессор с унылым отчаянием: — Ну, что это, Шурочка…

— И тут готов спорить?

— Никогда не поверю, миссис Шура, вы ужасная шутничка… — Хопкинсон не договорил: глаза его, как притянутые, встретились с пристальным взглядом миссис Ребус. Улыбка сползла с толстых губ.

Шура завертела любопытным носиком:

— На кого уставились? (Увидела, тоненько хихикнула.) Вот и правда, говорят, — на негров особенно действуют наши блондинки…

— Шура, замолчи, ради бога.

— Оставь меня, Валерьян.

— Эта дама — не русская, — с тревогой проговорил негр, поставил к ногам профессора чемодан и, будто преодолевая какой-то постыдный для него страх, пошел к миссис Ребус. Приподнял шляпу.

— Боюсь быть навязчивым… Но мне показалось…

Эсфирь Ребус освободила подбородок из воротника пальто и улыбнулась влажным ртом, пленительно:

— Вы ошиблись, мы не знакомы.

— Простите, простите. — Он пятился, смущенный, низко поклонился ей, вернулся к своим. Лакированное лицо взволнованно: — Я ошибся, эта дама англичанка… Но мы не знакомы… (Снял шляпу, вытер лоб). Я немножко испугался… Это нехорошее чувство — страх… Он передается нам с кровью черных матерей.

— Слушайте, испугались этой гражданки? Чего ради?

— Она мне напомнила… Ее взгляд мне напомнил то, что бы я хотел забыть здесь, именно здесь, в России…

— Расскажите. Что-нибудь эротическое?

— Собака, пойдем на пароход, в самом деле…

— Оставь меня…

— Женщинам не отказывают, миссис Шура… Но слушать на ночь рассказы негра…

— Именно — на ночь…

— Вы будете плохо спать.

— Наплевать, слушайте… Все равно — у меня хроническая бессонница.

— Это у тебя-то? — сказал профессор.

— Мистер Хопкинсон, сознайтесь — у вас какая-то тайна…

Не ответив, негр опять повернул белки глаз