Учение Оптинских старцев [Виталий Геннадьевич Кандалинцев] (fb2) читать постранично, страница - 2

призвании человека к добрым делам и дают определение, что нужно считать добрым делом. Они говорят о заповедях как основе человеческой жизни, но также указывают на необходимость трезвения и неизбежность креста, который вырос на почве нашего сердца. Смиренное несение креста приносит душе мир. Наставляют старцы и правильному отношению к браку и семье, болезням и смерти.

Глава 1. Учение о воле Божией

Начало учения старцев посвящено воле Божией. Для познания и исполнения воли Господа нам нужно учесть границы человеческого мышления, через отвержение своего разума перейти к смирению, обрести богоугодное видение жизни и на всем ее протяжении идти в направлении к Свету Лица Божия. Эти ключевые положения старцы затем всесторонне развивают в других частях их учения.

1.1. Границы человеческого мышления

Наставления первого Оптинского старца Льва (1768–1841) открываются в используемом нами источнике тремя высказываниями о воле Божией:

Мы мыслим и судим, яко человецы, да и человецы еще плотстии. А премилосердый Господь вся весть, еще и несодеянное наше.

Где воспоследует воля Божия, там никакие пресильныя препятствия не одолеют.

Милосердый же Господь исполняет и обращает все в Свою волю и на пользу нашу, хотя по видимому и противными нам средствами и последствиями. Мы при помощи премилосердаго Господа Бога потерпим, да и посмотрим… [1, с. 51].

Понимание ограниченности человеческого мышления, его несовершенства выступает для нас исходным пунктом в познании воли Божией. Мы мыслим и судим как люди, да еще люди плотские. Следовательно, в нашем мышлении есть два ограничения: (1) предел, положенный Творцом Его творению – человеку – в способности мыслить и постигать в понятиях реальность; (2) плотский характер мышления, его обращенность к земным явлениям ограничивает способность человека воспринимать более значимые для него законы духовного мира и их место в его жизни.

В противоположность этому милосердный Господь все знает, даже то, что люди еще не сделали. У Бога нет ограничений на знание о нас ни по времени (наше будущее сокрыто от нас, но открыто для Бога), ни по причинам (люди далеко не всегда знают истинные мотивы своего поведения, но Господь обладает таким знанием), ни по какому-либо другому признаку. В этой ситуации единственным разумным основанием нашего мышления выступает понимание необходимости искать и принимать всецело волю Божию. И нужно также понимать, что это – единственно возможный путь нашей жизни, на котором мы через многие скорби обретем уверенность в воле Божией как благой и совершенной для нас.

Прп. Лев говорит об этом коротко: там, где воспоследует воля Божия, там никакие препятствия не будут страшны. Но также разъясняет, что наши понятия о воле Божией вследствие названных ограничений человеческого мышления могут и не достигать духовного смысла жизненных событий, определяемых волей Божией. Поэтому хотя милосердный Господь обращает все в Свою волю и на нашу пользу, мы часто ропщем, что средства такого обращения нам неприятны и даже противны нашей падшей натуре.

Старец Лев выделяет очень важный принцип познания и принятия Божественной воли – терпение. Люди должны с Божьей помощью потерпеть все, ниспосланное Богом, «да и посмотреть», то есть увидеть, в чем заключался праведный смысл прошедших испытаний.

Второй Оптинский старец Макарий (1788–1860), раскрывая сущность духовной жизни, еще более решительно характеризует ненадежность человеческого разума и говорит об «отвержении разума и неверовании самому себе»:

Духовная жизнь не в том состоит, чтобы видеть свои исправления, а в том, чтобы зрети своя согрешения; первое приводит к гордости, а последнее к смирению, от которого и добродетели бывают тверды, и не возвышаемся умом о них. Враг борет нас различно: если не может вовлечь нас в пороки, то внушает мысль о своих исправлениях и тем помрачает ум наш и отводит от Бога. Первый наш путь есть отвержение своей воли и разума и неверование самому себе… [1, с. 81].

Прп. Макарий продолжает и развивает мысль прп. Льва. Если Лев говорил об ограничениях человеческого разума, исходящих от Бога (пределы мышления, положенные Творцом своему творению) и от самого человека (склонность рассуждать по плоти, а не по духу), то Макарий называет и третье ограничение – исходящее от врага человеческого рода и заключающееся в насильном помрачении разума.

Лев смотрит на Бога и Его промыслительное действие и учит людей терпеливо ждать прояснения смысла этого промыслительного действия; Макарий не упускает из виду врага и его жажду человеческой погибели и поэтому предостерегает от отождествления помрачений ума с его нормальной деятельностью. Поскольку «враг борет нас различно», и днем и ночью, то и помрачения находят на земного человека фактически непрерывно. В этой ситуации «отвержение своей воли и разума и неверование самому себе» выступают вынужденной