Подо льдами кометы [Иван Игоревич Ободовский] (fb2) читать постранично, страница - 3

посадки, что позволило ему не покалечиться. Он включил фонари на скафандре и обнаружил, что ногу Андрея придавил чемодан с геологическим оборудованием. Брэдли попытался поднять его, но не смог. От второй попытки Луговой его отговорил:

– Эндрю, я в порядке. Скафандр не поврежден. Но я не вижу Хуго. Иди, посмотри, где он там.

– Ладно, тёзка, держись. Попробуй вызвать Кармене. Может, он нас услышит… – с тревогой в голосе ответил Эндрю и направился в заднюю часть кабины планетохода.

Там он и нашел лежащего на полу Хаусфельда. Ему досталось больше всех: его рука была насквозь пробита штативом для радиооборудования. Вторая рука держала штатив, будто мешая ему продвигаться.

«Наверное, он понял, что из скафандра уходит воздух, и затыкал пробоину рукой, но всё же потерял сознание», – рассуждал Брэдли. Впрочем, биодатчики скафандра, показания которых Эндрю проверил с помощью медицинского планшета, сообщали, что покамест дальнейшей угрозы жизни Хуго нет.

Он вернулся к Луговому, который уже успел самостоятельно сдвинуть чемодан с ноги и поспешить на помощь коллегам.

– Эндрю, когда ты успел? – недоумевал Брэдли.

– Да вот взял и успел, тёзка, – шутливо ответил Луговой. – Я вот только одного не понимаю: какого дьявола этот чемодан такой тяжелый? Мы же на комете, верно?

– Ну да.

– И всё тут должно весить гораздо меньше?

– Конечно, коллега. Разве это не так?

– Не так, тёзка, не так. Странно это всё… Лучше скажи, что с Хуго?

– Неважно, Эндрю. Надо вернуться на «Галлей» и как можно скорее. Взгляни сам…

– Ёшкин кот! – выругался на русском Луговой, увидев ранение Хуго.

– Что ты говоришь? – переспросил Брэдли.

– Говорю, что нам срочно нужно на «Галлей» , – уже на английском ответил Луговой. – Я попробую чем-нибудь заделать пробоину вокруг штатива и подать больше давления в скафандр Хуго. Я не уверен, что кабина герметична.

– Может, сначала вколем ему обезболивающее? Он мог потерять сознание и от боли.

– Дельный совет, тёзка. А что с ровером, ты сделаешь диагностику?

– Да, сейчас займусь. Но, думаю, будет неплохо нам вдвоём выйти и осмотреться.

– Как только помогу Хуго, прогуляемся, – ответил Луговой.

Спустя сорок минут он пришел в себя, первым делом произнеся несколько отборных немецких ругательств, чем рассмешил двух коллег. На вопрос о своём самочувствии он лишь сухо ответил:

– Могу р-работать и лежа на полу, лишь бы были кислород и планшет.

– Поработаешь ещё, Хаусфельд, поработаешь, – успокоил его Брэдли. – А мы с Эндрю пока посмотрим, что там творится снаружи, ладно?

– Д-д-держите с-связь, хорошо? – Хуго бил озноб. – И д-дай сюда планшет, п-подключ-ченный к радио, я буду вызывать Кармене на Г-галлее…

– Хорошо, хорошо, приятель, только не шевелись без надобности. Хуго, у нас всё получится, мы тебя заштопаем и вернёмся домой, а потом ты возьмешь семью и полетишь на Мальдивы, хорошо? – подбадривал его Луговой.

– Да, к-конечно, Анд-дрей, – ответил Хуго, впервые улыбнувшись с момента посадки. Мысль о семье грела его душу, и он был благодарен Андрею Луговому, который, как бывалый командир двух длительных лунных экспедиций, считал своим долгом держать моральный настрой команды на высоте. Его американский тёзка тем временем подготовился к вылазке из ровера, прихватив мощные фонари, фотоаппарат, «космические» трекинговые палки из титана и прочие необходимые вещи.

Коллеги выполнили осмотр скафандров друг друга и зашли в шлюз.

– Что нас там ждёт, коллега? – риторически поинтересовался Брэдли.

– Вот и посмотрим, коллега! – с улыбкой ответил Луговой. – Ну что, идём?

– Па-йие-кха-лы! – попытался по-русски ответить Брэдли, разумеется, вспомнив о легендарной фразе Гагарина.

Раздался гул насоса, откачивающего воздух из шлюза. Его сменило тихое жужжание электромотора, открывающего рампу планетохода-челнока. Металл рампы почти бесшумно коснулся льда кометы.

Путь был открыт.

– Кто первый, Эндрю? – поинтересовался Брэдли.

– Мы тут всё-таки от имени всего человечества, тёзка. Давай одновременно.

– Давай, Эндрю! Сделаем это ради всего человечества!

Два сапога ступили на поверхность. Первое, что бросилось в глаза, – идеально ровный пол посередине пещеры. Он совершенно не контрастировал с причудливыми фракталами ледяных глубин кометы, выглядя так, будто его выровнял гигантский нагретый меч. Пещера была размером со школьный спортивный зал, если не больше. Свет мощнейших светодиодных ручных фонарей терялся между блестящими ледяными наростами, не позволяя определить размер галереи. Огромные сталактиты свисали с потолка пещеры, кое-где были сталагнаты, а вот сталагмитов не было вовсе, что обрадовало Лугового. На Земле, во время тренировок в зале, имитирующем острую ледяную поверхность кометы, даже он с трудом справлялся с передвижением между острым рельефом небесного тела, а его коллеги несколько раз падали, чудом не получив пробоин в скафандрах.

Обернувшись, космонавты начали осмотр места падения