Битва гигантов [Юргис Извеков] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
приятно. Так что вы там про рифму говорили? – в ее голосе чувствовался живой, неподдельный интерес к поэзии.
Я начал без предисловий. А чего тянуть?
Невыразимая печаль Открыла два огромных глаза, — Цветочная проснулась ваза И выплеснула свой хрусталь.
Вся комната напоена Истомой – сладкое лекарство! Такое маленькое царство Так много поглотило сна.
Немного красного вина, Немного солнечного мая — И, тоненький бисквит ломая, Тончайших пальцев белизна…1
– Пшшшшш… – Как слышите? Сатурн! Прием! – Пшшшшш… Вот же ж! Помехи! Она хоть что-то услышала, или я вхолостую читал? – Пшшшш… чество… пшшшш… умной… пшшшшш… Венера пшшшш… Она! Читает стихи в ответ! Ну работает же еще поэзия! – Сатурн! Вызывает рембаза. Это Женя! Я не расслышал кого вы читаете! Что-то про Венеру? Гумилев? – Пшшшш… Качество по разумной цене! Венерология и проктология! Ведь вы этого достой… Я в сердцах отключил коммуникатор. После внедрения новой системы связи количество спама стало невыносимым. Куда уж мы только не писали! Но фирма-производитель ликвидировалась. Теперь готовим госконтракт с новым производителем. Но это еще не скоро. * * * – Модуль руководства на третьем уровне. Аметист Рубинович еще не прибыл. Вами займется его заместитель Лепидолит Вазгенович. – Хорошо. А где, подскажите, диспетчерская. Мне нужна Кармелита… – Кармелита Морионовна? Она уволилась. – Как уволилась?! Когда?! Я же буквально полчаса назад с ней говорил! – Да только что. Прибежала вся в слезах, сказала, что не может больше смотреть на звезды, и уволилась. Она еще что-то про красное вино и про бисквит говорила, так что вы посмотрите на втором уровне, в баре, может она там. Нет!!! Мне на третий уровень! Срочно! Сделав на всякий случай задумчивое лицо, чтоб не приняли за ремонтника (наивный, а комбинезон?), я пошел в лифтовый блок. Ну и дела. Да, работает поэзия… Лепидолит Вазгенович, худой, кучерявый, носатый человек говорил по телефону с кавказским акцентом, да так, что я услышал его еще в лифте: – Почему нельзя голубой? Ну и что, что это цвет Газпрома? Планета Нептун тоже газовый гигант, и тоже голубой, а ему никто не говорит, что нельзя! Ну и что, что мы Сатурн? А я говорю, что вопрос согласован с Росвселенной! Все сотрудники руководящего аппарата Сатурн-газа собрались в приемной у открытых дверей кабинета шефа и, затаив дыхание, слушали разговор. Лица мужчин были решительны, лица женщин – взволнованы. Пройдясь по лицам и фигурам женщин, я признал кадровую политику Сатурн-газа удовлетворительной. – Мы являемся национальным проектом приоритетного назначения! И мы сами будем решать какой цвет! Вы узурпаторы! Это нездоровая конкуренция! Вы боитесь, что через сорок пять лет мы захватим рынок! Пожалуйста, звоните в администрацию! Нам согласовали… А я говорю, нам согласовали голубой… На том конце провода монолог был, очевидно, не менее эмоциональным, но мы слышали из трубки лишь громкое жужжание, будто бодрая муха попала в барабан. Лепидолит Вазгенович молчал, но глаза его становились все страшнее. Наконец клапан был сорван. Лепидолит Вазгенович вознес руку с трубкой к небу и воскликнул с трагическим пафосом, которому позавидовал бы Гамлет: – Сами вы голубой! И бросил трубку. «Занавес, – подумал я. – Бурные продолжительные аплодисменты». Женщины бросились к Лепидолиту Вазгеновичу с валерьянкой, мужчины – с крепкими рукопожатиями. Все как бы говорили: Вазгеныч, мы с тобой! Согретый всеобщим вниманием, Лепидолит Вазгенович поднял палец и твердо сказал: – Будем вешать! – Будем вешать… будем вешать… вешать… вешать… – зашелестели работники аппарата. – Где ремонтный бригада? – спросил Лепидолит Вазгенович, и мне показалось, что он сейчас добавит: «И где веревка?» – Вот он! – сотрудники указали на меня, стоящего на периферии толпы. В голове моей, ни к селу, ни к городу, всплыли кадры из старого кинофильма «Вий». От копчика до затылка по мне прошла волна мурашек, всколыхнувшая волосы на макушке. Лепидолит Вазгенович решительно направился ко мне, и аппарат расступался перед ним и смыкался за ним, образуя человеческий пузырь. Пузырь приблизился ко мне и слился с мои пузырем. – Вы готовы? – спросил Лепидолит Вазгенович. – Готов! – как можно более браво ответил я, и окружающие нас лица с облегчением кивнули и осветились улыбками. – Пойдемте! Наш пузырь поплыл к двери модуля и выплыл из нее. Лепидолит Вазгенович закрыл дверь, повернулся и поместил раскрытую ладонь на ее наружную сторону немного выше своей головы: – Вот! Сюда! – Что? – Табличку! – приказал Лепидолит Вазгенович. Аппарат опять расступился и к нам подплыла девушка секретарского типа. В руках она держала голубую пластину. – Вешай сюда! – сказал мне Лепидолит Вазгенович, и, обращаясь уже к аппарату, изрек: – И пусть Газпром не думает, что может нам указывать! И так будет всегда! Табличка гласила:
Невыразимая печаль Открыла два огромных глаза, — Цветочная проснулась ваза И выплеснула свой хрусталь.
Вся комната напоена Истомой – сладкое лекарство! Такое маленькое царство Так много поглотило сна.
Немного красного вина, Немного солнечного мая — И, тоненький бисквит ломая, Тончайших пальцев белизна…1
– Пшшшшш… – Как слышите? Сатурн! Прием! – Пшшшшш… Вот же ж! Помехи! Она хоть что-то услышала, или я вхолостую читал? – Пшшшш… чество… пшшшш… умной… пшшшшш… Венера пшшшш… Она! Читает стихи в ответ! Ну работает же еще поэзия! – Сатурн! Вызывает рембаза. Это Женя! Я не расслышал кого вы читаете! Что-то про Венеру? Гумилев? – Пшшшш… Качество по разумной цене! Венерология и проктология! Ведь вы этого достой… Я в сердцах отключил коммуникатор. После внедрения новой системы связи количество спама стало невыносимым. Куда уж мы только не писали! Но фирма-производитель ликвидировалась. Теперь готовим госконтракт с новым производителем. Но это еще не скоро. * * * – Модуль руководства на третьем уровне. Аметист Рубинович еще не прибыл. Вами займется его заместитель Лепидолит Вазгенович. – Хорошо. А где, подскажите, диспетчерская. Мне нужна Кармелита… – Кармелита Морионовна? Она уволилась. – Как уволилась?! Когда?! Я же буквально полчаса назад с ней говорил! – Да только что. Прибежала вся в слезах, сказала, что не может больше смотреть на звезды, и уволилась. Она еще что-то про красное вино и про бисквит говорила, так что вы посмотрите на втором уровне, в баре, может она там. Нет!!! Мне на третий уровень! Срочно! Сделав на всякий случай задумчивое лицо, чтоб не приняли за ремонтника (наивный, а комбинезон?), я пошел в лифтовый блок. Ну и дела. Да, работает поэзия… Лепидолит Вазгенович, худой, кучерявый, носатый человек говорил по телефону с кавказским акцентом, да так, что я услышал его еще в лифте: – Почему нельзя голубой? Ну и что, что это цвет Газпрома? Планета Нептун тоже газовый гигант, и тоже голубой, а ему никто не говорит, что нельзя! Ну и что, что мы Сатурн? А я говорю, что вопрос согласован с Росвселенной! Все сотрудники руководящего аппарата Сатурн-газа собрались в приемной у открытых дверей кабинета шефа и, затаив дыхание, слушали разговор. Лица мужчин были решительны, лица женщин – взволнованы. Пройдясь по лицам и фигурам женщин, я признал кадровую политику Сатурн-газа удовлетворительной. – Мы являемся национальным проектом приоритетного назначения! И мы сами будем решать какой цвет! Вы узурпаторы! Это нездоровая конкуренция! Вы боитесь, что через сорок пять лет мы захватим рынок! Пожалуйста, звоните в администрацию! Нам согласовали… А я говорю, нам согласовали голубой… На том конце провода монолог был, очевидно, не менее эмоциональным, но мы слышали из трубки лишь громкое жужжание, будто бодрая муха попала в барабан. Лепидолит Вазгенович молчал, но глаза его становились все страшнее. Наконец клапан был сорван. Лепидолит Вазгенович вознес руку с трубкой к небу и воскликнул с трагическим пафосом, которому позавидовал бы Гамлет: – Сами вы голубой! И бросил трубку. «Занавес, – подумал я. – Бурные продолжительные аплодисменты». Женщины бросились к Лепидолиту Вазгеновичу с валерьянкой, мужчины – с крепкими рукопожатиями. Все как бы говорили: Вазгеныч, мы с тобой! Согретый всеобщим вниманием, Лепидолит Вазгенович поднял палец и твердо сказал: – Будем вешать! – Будем вешать… будем вешать… вешать… вешать… – зашелестели работники аппарата. – Где ремонтный бригада? – спросил Лепидолит Вазгенович, и мне показалось, что он сейчас добавит: «И где веревка?» – Вот он! – сотрудники указали на меня, стоящего на периферии толпы. В голове моей, ни к селу, ни к городу, всплыли кадры из старого кинофильма «Вий». От копчика до затылка по мне прошла волна мурашек, всколыхнувшая волосы на макушке. Лепидолит Вазгенович решительно направился ко мне, и аппарат расступался перед ним и смыкался за ним, образуя человеческий пузырь. Пузырь приблизился ко мне и слился с мои пузырем. – Вы готовы? – спросил Лепидолит Вазгенович. – Готов! – как можно более браво ответил я, и окружающие нас лица с облегчением кивнули и осветились улыбками. – Пойдемте! Наш пузырь поплыл к двери модуля и выплыл из нее. Лепидолит Вазгенович закрыл дверь, повернулся и поместил раскрытую ладонь на ее наружную сторону немного выше своей головы: – Вот! Сюда! – Что? – Табличку! – приказал Лепидолит Вазгенович. Аппарат опять расступился и к нам подплыла девушка секретарского типа. В руках она держала голубую пластину. – Вешай сюда! – сказал мне Лепидолит Вазгенович, и, обращаясь уже к аппарату, изрек: – И пусть Газпром не думает, что может нам указывать! И так будет всегда! Табличка гласила:
Последние комментарии
3 часов 6 минут назад
5 часов 37 минут назад
5 часов 45 минут назад
1 день 17 часов назад
1 день 21 часов назад
1 день 23 часов назад