Против течения [Лариса Олеговна Шкатула] (fb2) читать постранично, страница - 3

особо оговоренные дни… Кто-то запрещал встречаться с подругами…

Как сейчас модно говорить: у каждого в голове свои тараканы.

Чуть раньше это звучало так: у него (у неё) пуля в голове.

Ещё раньше – крыша едет, или крышу сносит, или крыша течёт… Что кому в голову взбредёт.

Так вот, моему мужу ничего этакого в голову не взбредало. То есть, все его требования показались мне усредненными. Без затей. Наверное, поэтому спустя двадцать пять лет мы с Иваном не только не разошлись, а, кажется, ещё больше сроднились, подходя рука об руку к своему семейному празднику – серебряной свадьбе.

Двадцать пять лет назад мне казалось, что моя жизнь делает рывок вперёд. Перед тем я уже сравнительно долго топталась на месте. Многое из жизни взрослых мне было нельзя, между тем, как по нашим законам я уже была совершеннолетней.

Тут я верила маме. Те девчонки, что не слушали родителей, влипали в такие неприятности, что я просто диву давалась: почему у них не срабатывает обычный инстинкт самосохранения?

Встречались с кем попало. Позволяли совершенно недостойным парням руководить своей жизнью. Например, позволяли им решать, что их девушке нужно делать, а чего не нужно. А точнее, что нужно им.

Быть в руках парней безвольной игрушкой. Заниматься сексом, даже когда тебе не хочется, пить и курить без необходимости. Употреблять наркотики якобы потому, что в жизни всё нужно попробовать. И вовсе не потому, что тебе этого хочется, а потому, что так хочет парень, который, может, недостоин тебе ноги целовать!

Надо учиться у природы. Да что там, даже заводы, которые разводят рыб – что-то меня всё тянет на водную фауну! – не выпускают мальков в открытые водоемы, пока те не дорастут до определенного возраста. Иначе, их просто сожрут другие взрослые рыбы. А молодые люди считают, будто и сами всё знают. Зачем же заранее ломать себе жизнь, не укрепившись вначале морально и материально. Или, продолжая аналогии с рыбьими мальками, отрастить себе достаточно крепкие плавники…

Судя по фотографиям, я в то время была прехорошенькой. Но вместо того, чтобы радоваться этому дару природы я, как и некоторые другие девчонки, занималась тем, что выискивала в себе недостатки: то излишне пухлую нижнюю губу, то чересчур пышный бюст.

Надо же, тогда многие этого стеснялись, а нынешние девчонки такими достоинствами гордятся и всячески демонстрируют. Да что там демонстрируют, делают пластические операции по увеличению… В общем, как я теперь понимаю, большинство из нас не учили, знать себе цену, и понимать, что такое настоящая гордость. Да и знают ли нынешние девушки эту цену сегодня – не в рублях, я имею в виду, а в неких душевных единицах…

«Судьба Евгения хранила: сперва мадам за ним ходила, потом мосье её сменил…» Я могла бы цитировать «Евгения Онегина» наизусть, мне больше всех других дисциплин нравилась литература. Потому и в университет я поступила на факультет зарубежной литературы, чуть ли не с детства о том мечтая.

Так вот, эта судьба хранила меня, хранила, да и в одиннадцатом классе преподнесла сюрприз: заставила влюбиться в одноклассника по кличке Джордж. Так звали самого красивого мальчика в классе.

На самом деле по паспорту он был Георгий Успенский. Но кличка Джордж ему шла. Несмотря на то, что наша школа располагалась на рабочей окраине города, и никто из родителей школьников особенно не выделялся своей обеспеченностью, Джордж получил свою кличку именно потому, что одежда на нём всегда была импортной, гораздо лучше, чем у других одноклассников. Во всяком случае, моднее. Если остальные мальчишки считали верхом элегантности польские джинсы, у Джорджа они были не английские, так американские.

И в отличие от меня литературу он не терпел. Скорее всего потому и вечно вступал в конфронтацию с учительницей литературы. Именно для неё он громко врал, что один его дядя – известный писатель, живет в Москве, а другой переехал в Америку и зовет племянника к себе на постоянное жительство. Наверное, ещё и отсюда пошло: Джордж. Из-за американского дяди. Которого, возможно, и не было. Как проверить?

Почему я вообще вспомнила Джорджа? Потому, что он был первым парнем, к которому я пошла на свидание, и с которым впервые поцеловалась. Но также именно с него всё и началось.

Джордж первым внёс свою лепту в тот, поселившийся в моей душе страх, что я слишком неподготовлена к взрослой жизни, и не смогу противостоять злу в лице представителей сильного пола, которые станут меня домогаться. К тому же, я чётко понимала, что он – вовсе не тот человек, за спину которого мне хотелось бы спрятаться.

Через некоторое время мы с Джорджем стали дружить. Официально. То есть, ему позволялось, решать, танцевать мне или нет с кем-нибудь, кроме него. Сидеть рядом за столом на наших классных вечеринках. И при всех класть руку мне на плечо. По-кошачьи значит, метить территорию.

Я не возражала. Это был мой парень, и поэтому кое-что ему позволялось.

Но главное, мы постоянно с ним ругались. Просто дня не проходило.

Джордж