Капюшон, фары, пистолет Марголина [Евгений Худяков] (fb2) читать постранично, страница - 12

сквозь слезы убежала обратно в детскую.

Муха выхватил свой пистолет, передернул затвор, но не успел навести его на Сухова, – тот сразу же выстрелил ему в голову, оставив сквозную дыру по самому центру широкого лба. В белоснежные оконные шторы, висевшие позади Мухи, впечатались брызги крови и ошметки его мозга. Раздался звон стекла, и по полу посыпались осколки.

Второй бандит хоть и носил гордую кличку Пуля, оказался вооруженным лишь ножом. Он бросился с ним на Сухова и сразу же получил две пули в грудь, рухнув рядом с диваном.

В это время Фома, оклемавшись от удара в висок, вцепился в Сухова, выбил у него из рук пистолет и повалил на пол. Весом лысый громила намного превосходил Кирилла, – Фома удерживал его на полу, придушив одной рукой за шею, а второй дотягиваясь до лежавшего рядом ножа, выпавшего из рук застреленного Пули. Схватив нож, Фома с бранными криками нанес им удар Сухову в живот, засадив его по самую рукоятку, затем еще один и еще. В порыве ярости он так бы и наносил удары до изнеможения, но на голове его вдруг оказался плед, который накинул сверху Кристоф. Отчаянный чех повис на шее Фомы и тщетно пытался выбить нож из его руки. Фома поднялся на ноги и с диким рыком, словно раненый зверь, которому нечего терять, сбросил с себя чеха, а вслед за ним и плед.

Обезумевший Фома с окровавленным ножом в руке двигался на Кристофа. С новоявленным питерским бригадиром, который оказался слишком сентиментальным для такой работы, покончено. Теперь очередь жадного чеха. Фома кипел от ярости. Три трупа, малолетняя свидетельница в соседней комнате, – он уже не думал, что делать дальше. Инстинкты взяли верх над разумом и твердили Фоме: «Убей их всех!» Кристоф, лежа на спине, в панике отползал от надвигающегося на него жирного психа. «Дочь. Дочь! В доме моя дочь! Я не могу ее так оставить!», – в панике думал он, но не знал, что делать.

Бах! Толстяк замер в изумлении. Он приложил руку к груди и развернулся вполоборота назад. Бах! Вторая пуля вошла в грудь лишь в сантиметре от сердца.

– Тварь, – прохрипел Фома, замахнувшись из последних сил ножом на Сухова.

Кирилл лежал на боку, истекая кровью, и трясущейся рукой направлял пистолет в сторону Фомы, пытаясь прицелиться.

Бах! Жирная туша бандита рухнула на пол. В этот раз Кирилл не промахнулся, размозжив череп бывшего союзника.

Кирилл неподвижно лежал на полу и сквозь темную пелену в закрывающихся глазах смотрел на Кристофа, выбегающего из гостиной. Потом он слышал детский плач. Чех успокаивал дочь, звонил по телефону, подбегал к Кириллу, пытаясь замотать ножевые раны, оставленные по всему корпусу.

Вот и девочка появилась в коридоре. Она уже не плачет; смотрит на суетливую беготню отца, все также сжимает в руках плюшевого мишку. Кирилл улыбнулся ей. Страха больше нет. Он уже не чувствовал боль. Ему даже было приятно валяться там, на полу, истекая кровью. Впервые за много лет он почувствовал себя легко и свободно, ни к кому и ни к чему уже не привязанным, или это возникли галлюцинации – ему было абсолютно все равно.

***

Дверь банной парной распахнулась и сквозь повалившие наружу столбы пара друг за другом выбежали четверо покрасневших как раки мужчин. На ходу они побросали банные шапки на скамью и, отдышавшись, уселись за трапезный стол, накрытый в комнате отдыха. Стол был богат охлажденной водочкой в запотевших бутылочках, селедочкой с зеленым лучком, ароматным мелко нарезанным бородинским хлебушком и парой мисок с салатами. Из радиоприемника, расположенного на стене, тихо играли старые эстрадные песни.

– Хороша банька, господа! Ух, хороша! – воскликнул полковник Мортушко, потирая руки.

– Хороша! Еще как хороша! – вторили ему сослуживцы.

В бане отдыхали офицеры Санкт-Петербургской военной академии. Присутствовали: начальник отдела кадров полковник Мортушко, два его заместителя – подполковники, а также начальник отделения по работе с личным составом – молодой майор Курицын.

Полковник Мортушко пользовался бесспорным авторитетом среди сослуживцев. Он был одним из немногих, кто, находясь на кадровой службе в армейском учебном заведении, являлся ветераном боевых действий.

В начале нулевых молодой Мортушко служил офицером тылового обеспечения в одной из войсковых частей Ленинградской области. Однажды он узнал об очередном наборе военных, желающих откомандироваться для прохождения службы в Северокавказском регионе. В то время, хоть и не так активно, но еще продолжалась Вторая Чеченская война. Мортушко, будучи молодым и амбициозным патриотом, которому наскучило переписывать складское имущество, написал рапорт об откомандировании. В расположении войсковых частей на Кавказе требовались не только бойцы, но и тыловые работники, поэтому рапорт Мортушко был удовлетворен.

Так он и оказался на военной базе под Хасавюртом – в зоне