Пройденный путь [Олеся Шеллина] (fb2) читать постранично, страница - 192

вырвавшуюся стихию еще ничего не понимающего ребенка. Зато, когда стихия улеглась, и родильный зал привели в более-менее приличный вид, растаскивая по углам беспорядочно валяющийся инвентарь и мебель, и неонатолог протянула ему копошащийся сверток, он так уставился на нее, словно она ему бомбу протягивает.

— А мне можно? — он спросил это так робко, что даже я растерялся. Это Регган Гволхмэй?

— Ну, конечно, она же ваша, — улыбнулась ему целительница и просто сунула в руки новорожденную дочь. Мне тогда показалось, что он в обморок свалится, прижимая драгоценную ношу к груди так бережно, словно она была из тончайшего фарфора. Ребенку это, кстати, не понравилось, и Алекс замахала ручками, которые целители не пеленали, и ухватила отца за палец. И все, Гволхмэя мы на несколько дней потеряли. Он только и делал, что ходил по СБ и в стотысячный раз рассказывал всем, кого ему удавалось отловить, что его девочка такая маленькая, такая красивая, и что у нее две ручки и две ножки, и ему сразу дали ее подержать, как только она родилась. Ему, Реггану Гволхмэю дали ее подержать, а она только что родилась и у нее две ручки и две ножки, и крошечные пальчики, и она такая красивая… На третий день от него спрятался даже Эдуард, единственный, кто мог его еще в тот момент терпеть. Тогда Гволхмэй обозвал нас всех козлами, которые ничего не понимают, и ушел к президенту Смиту. Там ему больше повезло и наш президент, отец троих детей, смог разделить с новоиспеченным папашей его радость. Вопрос о том, насколько он избалует Алекс не стоял. Стоял вопрос о том, как этого не допустить.

С президентом, кстати, смешно получилось. Министр Министерства Путей и сообщений Смит наотрез отказался даже думать о том, чтобы стать президентом, пусть даже временно. Мы долго думали, как подтолкнуть его в нужном направлении. Он был в смятении и даже приходил к Реггану спросить совета, но этот трус, еле передвигая ногами, за рекордное время умудрился спрятаться в шкаф, только услышав голос Министра Смита у входа в палату. Мне ничего не оставалось делать и, в конце концов, я плюнул, пригрозив уволить Морис, если она не прекратит визжать, и направился прямо к нему. Бледный, с одышкой и болями в животе, я представлял собой жалкое зрелище, но на это и был расчет, потому что я шел давить на жалость. По итогам этой встречи мой больничный продлился еще на пару недель, зато Смит согласился сделать одно доброе дело, которое делает по сей день. Сначала люди относились к нему с недоверием, увидев на посту вместо холеных толстосумов с натянутой улыбкой добродушного, смущающегося Смита в рубашке из дешевого магазина и потертого костюма. Правда этот нюанс мы разрешили, приставив к нему стилиста и личного портного за личные средства СБ, ведь престиж и внешний вид президента страны напрямую коррелирует с безопасностью этой самой страны. Потом все смотрели на него с опаской, ожидая всего чего угодно, ведь в людских головах были еще свежи события того злополучного дня. На второй срок его выбрали, потому что все никак не могли поверить, что этот человек не поменяется, ведь власть меняет абсолютно всех людей. К концу третьего срока, граждане Шории, наконец, поняли, что президент не изменится, он просто вот такой. Администрацию и кабинет министров Смит сформировал себе под стать и страна медленно, но верно начала расти, под пристальным контролем Лео, который так и остался занимать пост личного секретаря президента и его первого советника.

Как я и предсказывал, я надавил на Эда, и тот выпустил просто душераздирающий выпуск, посвященный нашим безвременно ушедшим аристократам и их сыночкам. В ту же кучу запихали Гволхмэев, Дефоссе, ну и Нейманы пришлись как нельзя кстати. Все это совпало с внедрением в Шории всемирной сети, где звездой стал… наш кот Кинг, все стадии выздоровления которого постили все, кому не лень, а кому было лень, писали слезливые комментарии.

А дело так и не раскрыли, глухарь, одним словом. Но шепотом все обвиняли Фландрию.

Хиттинга расстреляли, Старлинга и Хьюит посадили под домашний арест в Вольфнесте. Где они должны были отрабатывать провинность в должностях преподавателей. По-моему, Хьюит после первого семестра орала что-то про то, что лучше бы ее расстреляли.

Дефоссе с Кристиной так и не помирился, но, похоже, их подобное положение дел вполне устраивало. Как оказалось, гордость Леонардо не позволила оставаться с Кристиной в законных отношениях, после ее «предательства». Еще один факт, о котором никто в тот день не подумал: она единственная, кто могла снять с себя браслет и раскатать на атомы захвативших ресторан преступников. Этот факт был решающим в решении Дефоссе разорвать этот брак, потому что «жить под одной крышей с человеком, который не только ни поможет, но и оставит умирать с ничего не выражающим лицом» было для него неприемлемо. Лео не запрещал сыну видеться с матерью, вообще-то они подели права опеки, и Лео младший проводил равное время как с отцом, так и с матерью. Свои планы