Между нами война [Инна Михайловна Чеганова] (fb2) читать постранично, страница - 3

вместе ели и спали, вместе повзрослели и возмужали. Их в один день посвятили в рыцари Ордена Святого Марка. Тогда Тарросу было двенадцать, а Алессандро – пятнадцать лет.

Знатная семья Алессандро Армандо благоволила Каллергисам, несмотря на их эллинское происхождение. Они были очарованы их прекрасным воспитанием и культурными манерами. Это было заметно, и не нужно было особо вглядываться – их редкая аристократическая внешность говорила сама за себя. Жаль только, что век Александроса и его жены не был долгим. Сначала от чахотки умерла мать Тарроса – Целандайн. Видимо, сырой венецианский климат навредил этой милой женщине, выросшей на щедрой земле. Вслед за ней ушёл и его отец от сердечной болезни – сказались переживания и, опять же, мокрота, бьющая по суставам. Но он успел сделать многое для флота Империи.

Маленькие Таррос и Каллиста остались одни. Семья друга не оставила детей на произвол судьбы. Отрока Александроса в возрасте тринадцати лет Армандо отдал в военную часть. В дань уважения отцу сироты, своего сына Алессандро мужчина отправил вместе с Тарросом, чтобы детям было не слишком тяжко. Вдвоём легче было противостоять жестокости казарменной жизни.

Надо отметить, что суровые условия воспитания закалили парней. У каждого был свой талант, дарованный Богом. Алессандро был более облагодетельствованный в учебе, подсчетах и точных науках – его было не обвести. Это могло стать фундаментом как и в архитектуре, так и в экономических и правовых направлениях. Обе ветви были особенно важны для Венеции. Он также замечательно владел грамотой и поэзией, особенно питая любовь к колким стихотворным высмеиваниям людей и их пороков.

Таррос же, в свои юные годы, демонстрировал окружающим исключительную проницательность и наблюдательность, умение просчитывать наперед, ведение тактики. Он был отличный стратег и замечательный, пылкий оратор, умевший словом зажечь глаза и сердца слушателей. Это в будущем и определило его судьбу.

Некоторые, наблюдавшие во время обучения за парнями, пророчили обоим великое будущее.

Алессандро предпочитал решать вопросы на холодную голову. А Таррос был решительным, темпераментным и очень упрямым. Однако, у обоих парней были общие черты – блистательный ум, граничащий с непревзойденной хитростью и конкурентоспособная физическая подготовка. Их приятельские души взаимодополняли друг друга.

Таррос часто конфликтовал со сверстниками, считая, что они сами виноваты. Хотя в большинстве случаях были виноваты его излишняя вспыльчивость и своеволие. Сил у него хватало, несмотря на невысокий рост в метр семьдесят пять сантиметров и сухое телосложение. Он в совершенстве владел мечом, луком, конем, отлично плавал, одерживал верх в борьбе – чем и вызывал зависть в гарнизоне. Но на помощь всегда приходил его верный старший товарищ Алессандро – хотя и знал о минусах характера своего «братишки». Этот парень не отставал в боевых талантах от Тарроса, но и не мог перегнать его. Их боялись и уважали, стремясь подружиться – зная, что разногласия с ними до хорошего не доведут. Парней считали родными братьями – братьями Армандо. Греков в Венеции не любили, и никто не знал тайну их семей.

Алессандро рос, Каллиста тоже. После редких посещений родного дома семьи Армандо, в котором росла осиротевшая приемная дочь, парень тосковал особенно сильно именно по ней. И вот он уже не мог забыть прекрасную златовласую и голубоглазую сестренку Тарроса, иногда проговариваясь другу о чувствах. Но естественно, тот и так всё заметил. Между юношей и девушкой возникла любовь, вылившаяся в помолвку и венчание. Только прошло все по канонам католиков, а не православных греков. Но это не помешало счастью молодых.

И вот, не успев насладиться недавно начавшейся супружеской жизнью, молодой человек, числившийся в рядах крестоносцев, отчалил со своим лучшим другом в свежеотвоеванный Крит для дислокации и становления гарнизонов.

Венецианцы старались поддерживать мир с местной аристократией, ибо сотрудничество опиралось на торговлю. Их интересовало все, что можно было выгодно перепродать. Стройматериалы, пищевые продукты, крепкое и сладкое критское вино – мальвазия; оливковое масло, соль – всё это пересылалось с Востока на Запад. Шелка, ткани, ковры, предметы обихода и, пожалуй, немаловажное – рабы, все это отныне переправлялось, перерабатывалось, собиралось, фасовалось, хранилось, выгружалось и загружалось среди снующих туда-сюда судов здесь, на Крите.

– Пора. Скинуть якорь! – раздался голос капитана на высоком корабле.

– Есть скинуть якорь! – ответили ему.

Огромный парусник, нагруженный военным добром, пришвартовал к голубой гавани Кандии.

Сонмы солдат и людей, подобно трудолюбивым муравьям, как и положено военным – упорядоченно и без суеты, посреди хаоса кипящего порта принялись выгружаться на новую землю.

Таррос и Алессандро сошли на берег из своей длинной галеры уже натруженными, как и остальные. Но работа ждать не будет, и они