Шустрик [Екатерина Олеговна Назаренко] (fb2) читать постранично, страница - 43

обе стороны его парапетов установлены четыре скульптуры гордых юношей, держащих под уздцы вздыбленных коней. Головы «укротителей» направлены вверх, к небу, и на лицах юношей видны упорство и непременное стремление преодолеть опасность. Красив скульптурный ансамбль, отображающий мужество, стойкость и непокорность славного града Петра, издалека видны его горделивые кони, да почему-то возле одного из памятников толпа задерживается… На постаменте – гладкая, обтесанная временем выбоина – дар истории. Более семидесяти лет назад прилетел сюда артиллерийский снаряд.

Не миновала бы эта участь и сам памятник, но в войну весь скульптурный ансамбль был снят и закопан в саду Дома Пионеров – Аничкова Дворца, который откроется тебе во всей красе слева, пройди ты по Невскому чуть дальше.

Аничков и по сей день остается любимым местом петербургских школьников. Сотни детей занимаются в кружках и секциях в стенах, которые служили когда-то княжеской резиденцией, позже – музеем. А во время блокады здесь делали сложнейшие операции, и дети, стараясь развеселить больных, устраивали самодеятельные концерты.

А двинувшись дальше и дойдя до Большой Морской улицы, справа на коричневом, чуть потертом здании ты увидишь надпись «при артобстреле…», и, может, тебе удастся заметить, как очень пожилые люди по привычке переходят дорогу и продолжают свой путь по другой стороне проспекта.

Сразу над табличкой виднеются слегка потускневшие цифры «1939», а под ними арка с черными воротами – вход в школу, возведенную за 54 дня.

Если ты оказался в Петербурге жарким летом, то, скорее всего здесь немноголюдно и очень тихо, лишь одиноко стоит глобус на постаменте в самой глубине школьного двора.

Это поистине удивительное место.

В двух секундах ходьбы от Невского ты оказываешься в звенящей тишине – не только потому, что дома, выстроенные по периметру, образуют «двор-колодец», – здесь своя, особая атмосфера.

Черные ворота заперты редко – проход сюда открыт для каждого, кто умеет помнить. Ты без труда войдешь внутрь и прочтешь на глобусном постаменте слова:

Чтоб снова на земной планете,

Не повторилось той зимы,

Нам нужно, чтобы наши дети,

Об этом помнили, как мы.

Это стихи Юрия Воронова. Поэта во взрослом возрасте и бойца аварийно-восстановительной бригады в детстве. Блокада застала Юру в шестом классе.

Будучи символом целостности мира, единения всех стран и народов, знаком вечности, глобус молчаливо повествует о самых страшных днях во всей мировой истории. Может быть, поэтому здесь очень тихо.

На стыке поколений стоит глобус: слева от него нарядно-украшенный вход в школу, куда уже в сентябре прибегут сотни мальчишек и девчонок, а справа едва заметная дверь – ее открывают гораздо реже. Это музей юных участников обороны Ленинграда.

Там много всего: детская столовая военных лет, подлинные тетрадки маленьких «блокадников», их книжки, рисунки, игрушки, коньки, пионерские атрибуты. Особая гордость – уголок учебного класса, с пособиями, которыми пользовались во время войны.

Но, несмотря на обилие экспонатов, о нем мало кто знает. И, конечно, там бесплатный вход и совсем нет очереди.

Пройдись по нему. Посмотри. Вспомни.

Там лежит пионерский галстук – возможно, именно он болтался на худенькой шее девочки, когда она выступала перед ранеными в госпитале. Сидят игрушки – может быть, их держала в руках умиравшая Катя Еремко. Стоит старая, обшарпанная временем парта – так и представляется за ней кудрявый второклассник Миша Алексеев, борющийся с желанием дернуть за косички впереди сидящую девочку.

Свыше пятнадцати тысяч детей в осажденном городе были награждены медалями «За оборону Ленинграда», и память о них здесь – в крошечном музее в самой глубине Невского проспекта.

Но ведь совсем неважно, какого размера музей. Память невозможно оградить забором или затолкать в вакуум. Она живет в умах и душах поколений, и каждый, кто носит ее в своем сердце, достоин высшей награды.

Вот, пожалуй, и вся история.

Хотя, постой.

Ты, наверное, знаешь, читатель, что в этом городе живут львы. Гордые и непреклонные, восседая на пьедесталах мостов, они молчаливо взирают на величественный Санкт-Петербург, и их лики отражаются в глади каналов. У них нет сердец – львы сделаны из камня, но тех, кто однажды встал на их защиту, они никогда не забудут.

Вот теперь все.

Конец.

2013-2019.