Любовь моя [Лариса Яковлевна Шевченко] (fb2) читать постранично, страница - 2

зазвучать и засиять, а может и погаснуть. Этому пониманию я всецело обязана стихам Некрасова и музыке текстов русских народных сказок. А в школе я узнала о частоте колебаний, и что музыка – по Пифагору – это различное соотношение частот…

Но ты права, жизнь, к сожалению, так сложилась, что я не могла позволить себе начать писать раньше. Чувство ответственности тормозило развитие во мне творческого литературного процесса. Я хорошо помню, лет так с четырех, яркое восторженное состояние, возникающее в душе при появлении в голове стихотворных строчек. Тогда я еще не знала, что это называется вдохновением. А то, что оно на самом деле существует, я поняла лет в шесть. Как-то стала перерисовывать из газеты портрет Ленина. И он очень похожий получился с первого раза. Я обрадовалась – буду художником! На другой день опять попробовала рисовать, но как ни старалась – ничего хорошего не вышло.

– И как же ты все-таки решилась взяться за исполнение мечты? Собиралась с духом всю жизнь, а ушла в писатели одним днем? «Летать, так летать!»

– Одной счастливой минутой. Спасибо случаю. Новый начальник оставил меня без подработок, на одну ставку «посадил», чем сам того не желая, поспособствовал осуществлению моей мечты. У меня появилось свободное время.

– Ты, «мягко говоря, но грубо выражаясь», никому не подражаешь? Мне кажется, твои книги не похожи на перепевы, пусть даже классиков. И в процессе взаимного опыления с современными писателями не участвуешь? – с подчеркнуто серьезным видом задала Инна следующие вопросы.

– Прекрасные встречи с великими произведениями прошлого, с биографиями незабвенных творцов – это как рукопожатия через века! Берешь в руки старинную книгу и будто чувствуешь некую сопричастность. – Лена будто впала в мечтательный анабиоз. Даже глаза прикрыла. – …Но важно то, что мы в себе сохранили от великих людей, задающих нам высокую планку.

А через несколько секунд Лена сказала с улыбкой:

– С «пионерской» прямотой отвечу, даже скажу крамольную вещь: в стишатах – было дело, подражала. Разве не помнишь? В школе мне нравилось сочинять «под кого-то» и при этом чувствовать себя умной, хотя на самом деле уже понимала примитивность своих виршей. Но в прозе – никогда не пыталась. В ней я всегда выражаю себя и слушаю только свой собственный голос. Сначала гонялась за выразительностью текста, а не за полнотой смысла, потом предпочтения поменялись. Наугад шла за своим сердцем. Жаль, что почти ничего в памяти не сохранилось от тех восторженных лет. Да и все, что записывалось на бумаге, утрачено, бесследно исчезло в деревне за годы моей учебы в университете. – Лена вздохнула. – Из детства вспомнилось. Читала я «Дон Жуана» Байрона. И неожиданно меня обидно поразило его сходство со стихами Пушкина в «Каменном госте». Меня как трехметровой морской волной окатило: «Он подражал Байрону?!» В первый момент была потрясена неожиданным «открытием». Кровь отлила от лица. В недоумении застыла. Я была придавлена тяжестью невероятно неприятной мысли. «Такое невозможно, это какая-то ошибка!» – молотком бухало в моем мозгу. Масса совершенно новых мыслей больно распирала мою голову, а в онемевшей груди метался сумасшедший ураган не находивших выхода горьких чувств. Мне хотелось, чтобы этой книги не существовало: «Я ее не видела, не читала. Ее нет и не было!» И я заплакала. Долго приходила в себя, лежа на своем любимом черном дерматиновом диване.

Когда нервная вспышка погасла, я смогла здраво рассуждать. Мне было десять лет, и я уже понимала, что это перевод с английского похож на стихи нашего великого поэта, и что переводчик мог подражать Александру Сергеевичу, тем более что у Пушкина была своя, отличная от Байроновской, версия поэмы. Мелькнула мысль: «А вдруг он сам переводил «Дон Жуана», ведь Байрон жил раньше». И закрутилось, завертелось в голове…

Я искала оправдания своему ревнивому испугу. И, конечно же, нашла. Дуреха. Но все равно некоторое время переживала: «Как я могла даже подумать такое?! Я, глупая, позволила себе покуситься на святое?» Собственно, я не думала нападать. Сознание подкинуло мне эту загадку, а разум ее разгадал. Каких только глупых и умных задач мы не решали в детстве!

– Ты испытываешь в той или иной степени влияние на свое творчество каких-нибудь конкретных писателей? Из-за них ты не теряешь собственную природную стилистическую независимость?

– Влияние неизбежно. Человек живет не в вакууме. Ты, когда разговариваешь, разве не замечаешь в своей речи каких-либо строк из литературных произведений? Ты непроизвольно являешь новые, неожиданные мысли, синтезируемые мозгом, сформированные общим состоянием твоего культурного уровня, фактически тем, что соизволила впитать твоя память, твоя личность. А она много чего хорошего получила. Ведь художественных книг в детстве ты прочитала на порядок больше, чем смогла позволить себе я. Меня нельзя было назвать не по возрасту начитанной. Работа по хозяйству занимала почти все мое свободное