Точка невозврата [Анастасия Лис] (fb2) читать постранично, страница - 7

обнять и расцеловать при встрече. День определенно удался.

19 сентября

Вчера совершенно вылетело из головы, что въезд в соседнюю страну осуществляется по визам. Пришлось срочно идти в консульство. Там, как оказалось, меня помнили. Я похвасталась результатами. Меня похвалили и даже пообещали все документы провести вне очереди. Уже послезавтра можно будет забирать. Приятно.

21 сентября

Сестра похоже что-то подозревает. Тетя точно не могла ей проговорится. Возможно часто поминаемая женская интуиция. Решила не рисковать. С сестры станется опоить меня снотворным, лишь бы я опоздала на аэроэкспресс. Поэтому я ушла в гости и не вернулась.

Ночью парни проводили меня до станции. Я ужасно волновалась и трусила, так что хорошо, что они были со мной, а то чего доброго я и сама бы передумала. А так, шутя и балагуря, сгрузили меня на мое место и даже вслед помахали. Платочками. И где только достали, клоуны…

23 сентября

Если бы не требовательный писк такси, я бы из него так и не вылезла. Адреналин просто зашкаливал, от чего меня ощутимо потряхивало.

Кое-как утвердившись на ватных ногах, я пошла от стоянки к дому. Небольшой такой аккуратный двухэтажный домик. Ничего особенного.

Тарь сидел на крыльце и ждал пока я, наконец, подойду. Он совсем не изменился, разве что камуфляж сменили брюки и рубашка. Он меня, наверное, даже и не узнал сразу. Поэтому вытерев потные ладони о подол платья решила начать первой.

– Привет!

В ответ молчание. Меня не то чтобы игнорировали, просто, похоже, не считали нужным отвечать.

– Вы меня, наверное, не помните, но Вы десять лет назад помогли нам с сестрой добраться до Светозара.

Снова молчание и пристальный изучающий взгляд, от которого становилось не по себе.

– Я хотела поблагодарить за все, что Вы тогда для нас сделали и извиниться за сестру, она была не права.

Именно в этот момент резкий порыв ветра со спины начал играть с моими волосами, изрядно ограничивая мне обзор. К тому времени, как я совладала со своей шевелюрой и закрепила хвост найденной в кармане заколкой, что-то поменялось. Главным образом, что-то в лице и позе Таря. Они стали более напряженными, что ли.

– Не нужно извиняться. Все что я делал, я делал по доброй воле, – хрипло сказал он.

Я отчего-то нервничала, сплетала и расплетала руки, пытаясь найти какую-нибудь тему для беседы.

– Скажите, хеджет, а почему Вы тогда нас взяли? Это ведь была секретная операция, – на его удивление пояснила. – Я у консула узнавала когда про Вас, ваши военные сказали, что никого тогда не было, и что Вы умерли.

Он только едва заметно улыбнулся. А потом посерьезнел и сказал.

– Видишь ли, маленькая, какая штука. Рассказать-то я могу, это не секрет, но тебе это сильно не понравится. Есть тайны, которые лучше и дальше не знать, чтобы не потерять сон и покой.

Будучи шестнадцатилетним подростком, я решила как-то перечитать свои дневники и таки догадалась куда и зачем уходил хеджет с сестрой. Так что шокировать меня у него не получится. Поэтому я упрямо сжала губы.

– Ну что ж… Я взял вас из-за тебя. Тогда, конечно, не понимал, хотя все признаки были. Мог догадаться, но предпочитал закрывать глаза. Прикрылся твоей сестрой и остался доволен. Хотя понимал, что меня ненормально тянет к тебе. Двенадцатилетнему ребенку. Мне слишком поздно открыли глаза, вейрат уже шел, и я ничего не мог с этим поделать. Инструкция предписывает, если наблюдается ряд признаков, то мужчину следует изолировать. Что в тех условиях было невозможно. Ты извинялась за сестру? Не стоило, она была права от начала до конца. Вейрат – это атавизм. Процесс привязки физической и эмоциональной. Когда-то это помогало нашему виду выжить, сейчас же… Видишь ли, маленькая, вейрат не разбирает правильно или нет, этично или мерзко. Твоя сестра права была: я хотел тебя. Всю. Мне нужны были и твое тело, и твоя душа. Без полумер. Таков вейрат. Инструкция предписывает изолировать мужчину, но деться в тех условиях мне было некуда, поэтому все что я мог, это ни словом, ни делом, не показывать тебе как обстоят дела в действительности. Я тогда думал, что это были самые длинные пять дней в моей жизни, видеть тебя так близко и не сметь обнять. Видеть, как ты боишься и стараешься не подходить ко мне. Когда тебя тогда понесло потоком, я испугался так, как не боялся под прямым обстрелом. А когда пришлось передать тебя сестре, словно отрывал часть себя без анестезии. А когда, наконец, вы ушли к городу, вздохнул с облегчением. Думал, теперь все кончено, теперь смогу тебя забыть. Ничего не помогало: ни чужие объятия, ни адреналин на опасных спецоперациях, ни даже медикаменты. Меня все время тянуло к тебе. Хотелось все бросить и приехать, – тут он горько усмехнулся. – Но тебе было всего тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать. Время тянулось бесконечно. Радовался любой мелочи, которою узнавал о тебе. Но с каждым днем становилось все сложнее. Я не знал, сколько еще выдержу. Когда тебе было шестнадцать, под Божеславом мы попали в засаду.