Борух Баклажанов. В поиске равновесия [Александр Викторович Левченко] (fb2) читать постранично, страница - 3

сумел решить вопрос.

Учился Борух сносно, в основном ему давались гуманитарные дисциплины. Помнится, в 1-ом классе на технике чтения он прочитал больше всех слов в минуту, что, возможно, и явилось первыми ростками отстаивания самого себя.

Валера

По прошествии многих лет Баклажанов вспоминал, что очень многое в его жизни зависело далеко не от него самого. Ему казалось, что какая-то всевышняя сила идет с ним по жизни в ногу, оберегая его и направляя нужным, ведомым лишь ей путем. Он вспоминал, как в 4-ом классе, перебегая проспект со школьным ранцем за плечами и пытаясь догнать автобус, какие-то неведомые руки обхватили его сзади и вынули из-под пролетавшего мимо грузовика. Впоследствии Борух прокручивал это в голове множество раз и никак не мог понять, что это могло быть. Это противоречило всем земным законам, но, видимо, для чего-то это было нужно. Он часто беседовал об этом со своим товарищем, и тот рассказал ему такую историю.

Был у Боруха один товарищ-коллекционер. Он пришел к ним в школу в 7-ом классе и как-то сразу ему понравился. Он был немного грузноват, слегка застенчив и очень нелюдим.

– Эдик, – сказал он, – меня зовут Эдик, – повторил он, как будто Баклажанов был туговат на ухо.

– Борух, – ответил Баклажанов, – «Благословенный», – повторил он, как бы стараясь подыграть Эдику.

Борух как сейчас помнил это короткое знакомство, которое продлилось больше 30 лет и дало ему очень многое. Они часто беседовали на разные темы и вырабатывали между собой прогнозы событий в стране, которые зачастую сбывались. Как-то раз Борух повез его в гипермаркет, чтобы тот купил продуктов в семью, поскольку у Эдика машины не было. Они долго стояли у ленты, обсуждая финансы и геополитику, а сколько пакетов взять для продуктов, решить так и не смогли. Судьба не раз разделяла их, но раз за разом сводила снова, словно примагничивая друг к другу. Эдик Этносов был личностью незаурядной. Он прошел пешком половину Средней Азии и Афганистана, останавливаясь на ночлег у местных жителей, обожал горы и называл себя человеком мира. И вот как-то раз, будучи на Кавказе, он остался совсем без денег и остановился в каком-то горном ауле пасти баранов. Голодная смерть тогда совсем не входила в его планы, и он решил что-то заработать, дабы добраться до дома.

Там он познакомился с беглым рецидивистом. Звали его Валера. На тот момент ему было 53-и года, 35 из которых он «оттянул»^[4] и выглядел, понятное дело, на все 70. Это был сухощавый человек с жутко выразительными глазами. Несмотря на небольшой рост и хрупкое телосложение, он был очень жилист и вынослив, поднимал и носил огромные бревна, чему Эдик искренне удивлялся. У него абсолютно не было зубов и он, разминая деснами сваренный только что чеснок, как-то вечером рассказал свою историю.

– Первый срок по «малолетке» получил, – хрипло начал Валера, жуя чеснок, – потом пошло-поехало, – продолжил он, пытаясь отхаркаться и сплевывая мокротой. – Один раз с черными копателями связался – ну знаешь, которые всякую канитель военную копают и барыгам сдают – штыки там разные и гранаты не разорвавшиеся. Документы и ордена даже попадались.

Валера закурил и продолжал:

– Как-то попросили меня сумку с этим барахлом на продажу чертям одним отвезти. Приехал я на станцию, зашел в будку телефонную позвонить, чтоб подъехали – сумку им скинуть. И тут на тебе – то ли участковый местный, то ли патрульный, х*р их там, мусоров, разберешь. Но один подошел – приглянулся я, нарядный, ему чем-то. Ну, я штык красноармейский вынул и кончил его сразу.

Валера замолчал. Чувствовалось, он был где-то далеко, отматывая свою жизнь назад.

– Был у меня товарищ один, – продолжил он, – все правильно по жизни делал. Стоял нормально – дом построил, жена, двое детей. Смотрел я на него и думал: «А зачем живу я – мразота конченая?». И соскочил этот товарищ в 40 лет, отбомбив тут свой отпуск.

Валера опять замолчал и сплюнул.

– А я, – говорит, – три раза бухой в дымину на рельсах засыпал и три раза скорый поезд останавливался.

Было видно, что его мучил этот вопрос «зачем?». Он бы сто раз мог порезать себе вены или спрыгнуть со скалы, но и этого он не сделал. Может быть, он считал, что мы приходим в этот мир однажды, и никто не обещал, что наша жизнь будет халвой. Мы приходим сюда на войну и обязаны пройти весь путь без остатка, показав что-то своим примером, а самоубийца – это дезертир. Жизнь – это отпуск, который мы берем у смерти, может, оно и так, но отпуск этот надо отгулять до конца, а уж чем его насытить, дело каждого. Думал ли он об этом, знал лишь он.

Была уже глубокая ночь. Борух поставил Эдику «марс» в нарды, но по партиям проиграл. Он попрощался и вышел на улицу. Валера не выходил у него из головы. Баклажанов посмотрел на небо и полной грудью вдохнул морозного воздуха. Затем он плюнул, но, видимо, против ветра и испачкал свой брендовый плащ. Не его это было – плевать. Немного расстроившись, он сел в машину и уехал.