Жанна де Ламот [Михаил Николаевич Волконский] (fb2) читать постранично, страница - 2
Книга 531288 устарела и заменена на исправленную
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (90) »
Глава II Желтый
– Однако, – сказал Соломбин, – все мы, насколько мне известно, должны собираться не иначе, как под председательством того, кто объединяет нас всех, то есть все семь цветов, в один – то есть Белый, – пояснил он Люсли. – Ну да, Белый, – утвердительно кивнул головой Люсли и промолвил: – В четверг у нас будет председательствовать новый Белый, присланный нам из Парижа. Соломбин встрепенулся. – Новый Белый? – переспросил он. – Ну да. – Присланный из Парижа? – Да. – Значит, иностранец? – Не знаю. – Наверное, иностранец. Во всяком случае, если он прислан нам из Парижа, то уж не может быть из тех, которые действовали здесь прежде. Я не знаю, насколько это хорошо для нашего дела! По-моему, надо выбирать в качестве руководителя известное в стране лицо, обжившееся там и знакомое с бытом и нравами. Что может сделать тут присланный из Парижа, не только не знакомый, может быть, с Петербургом, но и о России-то ничего не знающий и воображающий, что у нас по улицам бродят белые медведи?.. Я об этом посылал в Париж две мемории... Вы были в Париже? – Я только что оттуда. – Не слышали ничего, как там смотрят на меня? – Нет, не слыхал, да и вообще не желаю и не считаю себя вправе, вступать в какие-нибудь обсуждения по этому поводу, – коротко и сухо проговорил Люсли. – Мне поручено передать вам о том, что вы должны сообщить о собрании Синему, Голубому, Оранжевому и Зеленому, да и сами приехать. А если вы хотите что-нибудь сообщить об общем деле – сделайте это на собрании... И с этими словами Иван Михайлович Люсли встал и, поклонившись, направился к двери. Соломбин не настаивал на продолжении разговора и проводил гостя до самой прихожей. Люсли сел в карету, посмотрел на часы и велел ехать на Гороховую. С Черной речки путь на Гороховую был неблизкий, но отличные лошади бежали быстро, и Люсли, сидя в карете, не выказывал признаков нетерпения. Напротив, покачиваясь на мягких рессорах дорогого экипажа, он смотрел в окно по сторонам с нескрываемой, почему-то торжествующей улыбкой, и ехал по улицам Петербурга с видом победителя. Петербург того времени, то есть самого начала прошлого века, девятнадцатого по счету, не представлял собой еще громады камня и железа, каким он является теперь, а потому не был летом столь душен и тяжел. Сад, давно уже вырубленный и теперь застроенный, свежим дыханием радовал людей, масса зелени позволяла глубоко дышать, а воды Мойки, Фонтанки и каналов не были столь загрязнены и казались прозрачными; вдоль всего Невского проспекта тянулись два ряда деревьев, зеленевших и превращавших тротуары в бульвары... На Гороховой дома тоже перемежались с заборами, из-за которых свешивались ветки, но все-таки улица была пыльная и грязная. Карета Люсли остановилась у двухэтажного дома, низ которого был занят двумя магазинами, а на верхний этаж вела довольно неказистая каменная лестница, заканчивавшаяся площадкой с дверьми, обитыми окрашенным в зеленую краску холстом... У этих дверей на цепочке висела кисть звонка, что было довольно большим новшеством, едва еще перешедшим в Россию из-за границы... Люсли, поднявшись по лестнице, дернул за звонок, подождал и, так как ему не отпирали, позвонил еще и еще раз. За дверью послышались шаги, стукнул засов и перед Люсли появилась заспанная фигурка лохматого подростка – казачка, испуганно смотревшего на посетителя. – Поди доложи Ивану Александровичу, что их желают видеть, – приказал Люсли так грозно, что казачок, видимо, оробел и попятился. Люсли вошел в прихожую. – Кому? – переспросил казачок. – Ивану Александровичу Борянскому, барину твоему, – повторил Люсли. – Барину! – протянул казачок и стал чесать затылок. Он был в полном недоумении, как ему поступить. Ему было приказано говорить, если спросят, дома ли, что «дома нет», так он и говорил до сих пор, но тогда ему еще не приходилось иметь дело с прямым приказанием посетителя «идти и доложить»... – Барина дома нет, – наконец выдавил он. – Да, верно, он еще спит? Барин действительно спал, и потому казачок уже решительно не знал, как ему быть теперь. Между тем Люсли из прихожей уже вошел в первую большую комнату, вроде зала. Трудно было вообразить, в каком виде был этот зал: посередине стояли три сдвинутых вместе ломберных стола, закапанных воском- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (90) »
Последние комментарии
5 часов 34 минут назад
5 часов 39 минут назад
5 часов 43 минут назад
5 часов 44 минут назад
5 часов 49 минут назад
6 часов 6 минут назад