Барабанщик [Фёдор Вадимович Летуновский] (fb2) читать постранично, страница - 9

его сторону, ведь его больше пугали те двое, с которыми он хоть и жил в одной квартире, но ни на йоту не приблизился к разгадке того, кто они такие на самом деле. «Сейчас начнут выманивать, – думал Пашка, – Надо быть ко всему готовым…»

Но того, что случилось дальше, он совершенно не ожидал.

Дядя Боря кивнул Федьке и тот принялся расстёгивать на себе куртку, которая была Пашке очень знакома. «В отцовский гардероб лазил, сука!» – подумал он и сжал кулаки, но уже через несколько мгновений забыл об этом.

Потому что Федька положил куртку прямо на землю и расстегнул рубашку, явив свою худосочную грудь и отвисший живот. Всё пространство от пояса до шеи занимала там синяя татуировка – очень хорошо проработанное изображение скорпиона со свёрнутым хвостом. Федька начал выпячиваться вперёд, тужиться и кряхтеть и тогда татуировка стала приобретать естественные цвета, оказавшись выпуклой и подвижной.

Пашка с ужасом наблюдал, как скорпион появляется из Федькиного тела, словно вылезая из песка пустыни. Сначала показался хвост с жалом в палец толщиной, потом клешни и голова, а за ними начало выступать туловище. Федька обхватил его рукой и вырвал из себя, а другую руку запустил в карман брюк и вытащил оттуда моток бечёвки. Теперь, когда его верхняя часть тела лишилась своего объёма, выглядел он совсем дистрофично, но никаких видимых проблем ему это не доставляло.

Федька привычными движениями обвязал голову семенящей ножками твари, сделав ей что-то вроде поводка, проверил узлы на прочность и бросил скорпиона на Пашку.

– Барабан! Барабан! – радостно закричал Директор и опять начал прыгать.

Скорпион был размером со щенка-подростка. Он сразу атаковал Пашку, растопырив клешни и выставив вперёд жало, которое доходило ему до пояса. Пашка отступал, прикрываясь барабаном и пытаясь отбиваться палочками, но понимал, что долго так не протянет. Эта тварь вымотает его, пока он будет нарезать круги вокруг памятника, а потом ужалит или вытолкнет за пределы незримой границы.

Сдаваться этим двум гадам Пашка не собирался, но неужели так и оборвётся его нить в узоре Большого Ковра? И мама узнает, что он так и не стал воином и умер раньше неё?

…Школьный пожарный топор рассёк скорпиона надвое, лишив его хвоста, а вторым ударом Сторож пронзил его тело. Из горла Федьки вырвался пронзительный крик, как если бы была уничтожена часть его плоти. Сторож поморщился.

– Прости, Паш, поздно пришёл… – сказал он, стряхнув остатки твари с лезвия топора.

– Ох, вы живы! – обрадовался Пашка, ещё не успев отдышаться и только сейчас осознав, что даже не спросил, как зовут его соратника.

– Да, полежал немного в отключке, зато хоть не опоздал, – старик пнул ногой мёртвого скорпиона подальше от Памятника, – И теперь тебе никто не мешает. Давай, начинай…

И тогда Пашка решил, что будет играть именно для того, под чьей защитой они сейчас находятся. Он встал прямо перед Памятником, лицом к Неизвестному Матросу и опустил палочки на крепко натянутый диск Барабана. Краем глаза он видел, как дядя Боря достал из-за ремня браунинг и теперь целиться в его голову, но даже это уже не могло его остановить. Пашка начал выбивать палочками быструю и мелкую дрожь, совпадающую с ритмом собственного сердца и увеличивая понемногу силу удара.

Директор, не в силах вынести этот нарастающий звук, с криком бросился прочь, но Федька и дядя Боря устояли. Их блики мигали, рвались, но не стекали с их тел.

Дядя Боря с трудом, но всё же удерживал руку с пистолетом и за те несколько мгновений, что он промедлил с выстрелом, к Пашке вернулась его потерянная музыкальная тема, та ускользающая гармония, которую он нащупывал всё это время. Сжав зубы, он явил её в мир и уже даже не боялся сбиться – его руки сами отстукивали достигшую его песнь. Пашка понимал только, что она очень старая, но каким-то образом он смог услышать её и сыграть в точности так, как должно быть.

Вибрация Большого Барабана достигла Верхнего и Нижнего мира, и тогда Герой пробудился от своего долгого сна.

От каменной фигуры словно отделилась её проекция – серебряный силуэт Неизвестного Матроса, который совершил, наконец, то, чего так давно хотел – выпрямился и встал во весь рост. Федька взвизгнул от страха, рука дяди Бори дрогнула, но он задрал пистолет выше и выстрелил в сверкающую фигуру. Пуля свободно прошла сквозь неё, как через сгусток ртути, не причинив гиганту никакого вреда, а дядя Боря замахал вдруг руками и начал выкрикивать, повторяя, короткую фразу на каком-то странном, гортанном языке. Тогда Памятник повернул голову и плюнул в его сторону большой серебряной каплей. Она разбилась о землю, вспыхнула и моментально сожгла обоих. Так Пашка никогда и не узнал, что это были за опасные существа, принявшие во время вторжения сторону Бликов. И он не прекращал игру, лишь корректировал, внимательно прислушиваясь к вибрации Большого Барабана и чувствуя, как он вступает в резонанс с нитями Большого Ковра, что прямо сейчас складываются в узор.