Коктейль [Святослав Сергеевич Иванов] (fb2) читать постранично, страница - 4

опять не везёт, даже насмешкой стать габариты не годны. Сон.

Больше всего булыжнику нравилось спать, потому что хоть не в яви, зато там мог обосноваться в набережной гранитом, а люди всё фотографируют, всё картины пишут, ведь это так красиво! Столько известности, смысла, эстетики! Обидно лишь, что утро будит, разрушая сюжет искусственного счастья.

Глава 3

Пробуждение ошеломительное. Какой-то юнец подобрал неудачника. Руки, ах, как нежны руки мальчика, глаза умны, булыжнику улыбнулась победа.

Проезжая дома, пальмы, впечатлений набраться успел. Контраст теплейший, в радио звучат латинские песни, в машине пахнет свежо, семья прилежная. Дом. О, какой роскошный дом! Как замечательно, что паренёк не кинул камушек в рюкзак, дав возможность узреть и сад, и газон, и клумбы, и пёсика, какой он приветливый с хозяином! Белой краски вилла из дерева, с коры берёзы чёрные пятна замазали якобы. Необычно, со вкусом. Внутри антураж богатый. Что там персидские ковры, тут и камин, служить в котором когда-то мечтал герой, а какое зеркало гордо стоит в прихожей, а!

Разноцветный диван сидит в гостиной, показывая многогранность взглядов его пользователей. Ой, всех прикрас не описать. Мальчишка кладёт камень на письменный стол, лампа жадно молчит. По-любому её лампочка сильна подобно светиле из Андромеды, например.

Пару дней статика, она же – изучение комнаты. И теперь молодец взялся за камень, кромсая его бока инструментами. Неимоверная боль! Откуда этакая ненависть в таком возрасте, в таком когда-то знаменосце добродетели! Муки кончились через долгие пол часа, прозрачная струя в ванной омыла раны. Затем всё прекратило быть непонятным.

Увидя себя в зеркале, были найдены очертания сердечного образа, как же мило всё будет, предвкушаю! Нагрянула минута, встреча с девочкой, парень дарит неловко свой труд – камень в форме сердца как признак чистых позывов любви. Улыбка подружки помогла камушку узнать свой смысл жизни.

Как я встретил новый год

31 декабря начался многообещающе. Сперва с отцом в торговом центре побывал, поел вкусной булки с корицей да кофэ сладчайший испил, затем в магазине взяли воду и белого стефана, который санта. Дотащив трясущимися хилыми рученьками сей груз до квартиры, чего далее по обращению старой подруги/знакомой резвел в гости к её маме (какой там по счёту маме я нравлюсь…) по причине результатов плодов поедания изделий "Растишка". Да, в узчайшем чулане мой прообраз слендермена оказался полезен, коробка с игрушками спущена, никто не пострадал. Узнал, что по мне видно незнание чего желаю, удивления не прибавилось.

С наивернейшим, умнейшим и теплейшим другом юным хирургом мчу на южку с бутылками пива, слушаем в парке Никулино ненужный рассказ одинокого полупьяного велосипедиста, продолжаем движение. Авеню. В уборной пахнет травой, воротит. На пятом этаже случается потасовка кавказцев: упитые мешают покою посетителей игрой на гитаре, воспитанные же толпой нагрянули к ним. Конфликт решён, поражаюсь их соуважению. Лекарь пьёт пиво, в себя вливаю америку эконом класса. Затем куплена красная бутыль Авраама (ли?) Дюрсо, игристое, как моё настроение когда-то. Тут и пение пошло про коня с полем, и важность родословных, после посещаем азбуку со вкусом и покупаем подарки моей семье. Всё хорошо, у пруда разошлись.

Я в леопардовой шали, любимой цветково-розовой футболке, папа нарицает меня дочкой, стол перенаселён мамиными изделиями, встречаем праздник как всегда. Чувствую себя взрослее лишь, почему-то. Потом что. После подарков одеваюсь и иду провожать бывшего бармена до его подруги. Жду, жду, в подъезде пою Лунную серенаду, чудом обделён, устал ждать. Пошёл в банк кинуть купюру, товарищ выходит, садясь в такси и торопя меня бежать к нему, исполняю.

Рассказовка, пролетарские новостройки. Мороз, обещание ненадолго визитировать старую подругу. По итогу я прошёл пол района в поисках магазина, чтобы как максимум – погреться, как минимум – взять воды, лишь в аптеке из окошка мне дали питьё. Поблагодарил за работу в эту ночь фармацевта, он улыбнулся. Во дворе смотрю на смрад синих электоратов и их весёлых отпрысков. Салюты, гляди, пускают. Порох напомнил стрельбы батальонские. И полковые. И полигонные… Война будто по шумоощущению, а они рады. Невоспитанные кидают петарды почти под ноги! Дурацкий праздник перелистывания календаря. А мой любимый задержался сроком в два часа, я успел скурить сигариллу, предназначенную для одиночества в парке, а также оледенеть. Тепла не нашёл. Спутал такси, незапылившийся снизошёл на улицу, вдоль ветра идём к метро. Там тоже эксцесс, пугающий нас, но всё обошлось. Утомительно. На волжской оказались спустя долгую дорогу. Он уехал знакомиться с семьёй своей избранницы, а я ждал в метро. И сидел, и ходил, и пел, и читал, слушал музыку до разбатареивания наушников. Три часа почти вышло, угу. Полициейские заподозрили во мне нечто, небось, так странно я вёл себя. И кушать нечего было! Когда сидел у зеркала, к которому