То, что отдаем Мы [Prai'ns] (fb2) читать постранично, страница - 2

сначала научиться читать! И читать правильно! Вот сколько книг ты прочитал?

– Достаточно! – надувшись, заявил автор

– Достаточно! Посмотрите на него! Но ничего. Хорошие идеи и не из таких как ты делали прекрасных писателей. Ты, главное, не дуйся. Слушай меня меньше, и продолжай писать. Сделай меня живым.

Писатель последовал указанию своего бесплотного собеседника. С пяти минут он сидел на месте, не отрывая карандаша от блокнота, что-то прописывая, но, затем, резко остановившись, выбросил карандаш поодаль и закричал:

– У меня не получается!

– Идиот! – возмутилась тень. – Ну и зачем теперь выкидывать карандаш? Подожди секунду, сейчас я его принесу.

Дымок медленно переместился с кресла к карандашу, и левитируя, вернул его в руку писателя. Тот же, можно подумать, уже привыкший к подобным сценам, принял это как должное.

– Вот! Так-то лучше! И не горячись больше, – наказал ему тень

– Ну как же так! Ну я не понимаю, что мне нужно сделать! Ну скажи мне сам, что написать, чтобы ты стал живым!

– Ах! – нежно вздохнула тень. – Милый ты мой, глупенький! Писать – мало! Нужно не писать, mon cherie, не писать, mon gar, нужно чувствовать! Если бы ты читал Джека Лондона, то ты бы знал, что художник, это не тот, кто рисует, но тот, кто изображает. Плюнь на себя! Плюнь на свои чувства! И мир тебя запомнит.

Писатель задумался. Вдруг, в его глазах заискрилась молния, проблеск необычайного пламени, который, казалось бы, должен был зажечь все буйство, которое только и происходило в этом ресторане. Он, крепко схватившись за карандаш, принялся писать.

Через пару секунд дымок растворился. Вскоре, вместо обычной тени появились оттенки рук, оттенки тела, и, если бы не мертвенная бледность и прозрачность, его можно было бы почти принять за человека.

– Стой! – вскричал он, активно жестикулируя своим прозрачным телом. – Остановись!

– Что такое? – вышедший из творческого аффекта, проговорил писатель, а потом, приметив новшество в своем собеседнике, радостно вскрикнул, прихватываясь за свое лицо. – У меня получилось! Получилось!

– Да! – радостно, казалось бы, по настоящему, сочуственно, ответил ему бывший тень. – У тебя получилось! Но нельзя делать все сразу. Остановись, передохни. Иначе потеряешь хватку. А с ним – и всю свою способность делать меня живым.

– Хорошо! – переходя из творческого аффекта в радостный, проговорил писатель

– Теперь, – задумчиво подставив свой подбородок под кулак, проговорил он, – мне нужно имя. А еще квартира. Ты все еще живешь один?

– Спрашиваешь! – возмутившись, но не потеряв настроения, ответил он – Конечно один. Хотя нет. Теперь мы вместе!

– Да, вместе! Но остается лишь вопрос с моим именем. Как ты меня назовешь?

– Назвать? Даже не знаю… Может ты сам себя назовешь?

– Правильно, мой мальчик! – радостно воскликнула бывшая тень. – Рравильно! Твое творение должно назвать себя, но не ты сам. Но, правда же, как же мне себя назвать… Ах… А буду я… Знаешь, зови меня Facundum

– Кем?

– Для тебя, мой милый, фамильярно – просто Факунд! Ну же, что же мы сидим, вставай скорее, мне не терпится посмотреть моими новыми глазами этот прекрасный мир, я стражду почувствовать прекрасное дуновение ветра моим новым телом, давай же скорее, веди меня к себе!

На этом закончилась первая встреча писателя со своим творением.

Следующий день был почти не отличен от первого: на улице все еще стояла прекрасная погода, и даже лучше прежнего. Только люди, испытав такую необычную благодать два дня подряд, совсем не планировали гулять снова, и посему на улице можно было видеть лишь редкие проблески смельчаков, или тех, кто мало отдохнул вчера, или же просто тех, кто вчера не выходил вовсе.

Наши герои, находясь за тем же самом столиком, вели активный разговор.

Тень, что назвала себя Факундом, уже, казалось бы, полностью сняла с себя бывшие оттенки тени. Теперь от его прозрачности не оставалось и следа, а сам он, развалившись в кресле, и, заказав для себя различные блюда, нахваливал прелестную официантку, которая обслуживала его безразмерный аппетит.

– Мне кажется, что ты меня обанкротишь, – с грустным вздохом заявил писатель.

– Не волнуйся! – убедительно, с настоящим оптимизмом заявил Факунд, – Деньги тебе больше не пригодятся! У тебя ведь есть я!

– В том то и дело… – еще раз вздохнув, пробормотал писатель, – Ведь у меня есть ты…

– Ладно! – продолжал настаивать в своем беспрецедентном красноречии Факунд. – Хватит пустой болтовни! Пиши! У тебя отлично получается!

Писатель, повиновавшись, продолжал чиркать по блокноту.

И так весь день.

Следующий день не решил повторять рекорд