Один билет до Савангули [Олег Евгеньевич Ильин] (fb2) читать постранично, страница - 3

этом случае не могу сказать, что все эстонцы или все финны. Так вот, атмосфера того периода – да и сейчас – не располагала к тому, чтобы русские в Эстонии чувствовали себя нормально, и те, у кого была возможность, уезжали, в том числе и я. По этому поводу один мой знакомый, эстонец, сказал, что крысы покидают корабль первыми. Можно было бы обидеться, но, честно говоря, это разозлило и заставило думать ещё хуже об Эстонии. Во-первых, моей родиной был Советский Союз, и меня моей родины лишили, меня не спрашивая. Не по своему желанию мои родители в Эстонии оказались, и не по своему желанию мы оттуда уезжали. А во-вторых, это сказал эстонец! Не мне в лицо сказал, а моей маме, когда я уже уехал. Ужасно противно! Ведь они сами изо всех сил хотели, чтобы мы уехали! И до сих пор хотят! Получается, что бы мы не сделали, мы всегда и в любом случае для них «варвары», «крысы», «черви», ну и масса других подобных слов. Я имею в виду всех русских! Честное слово, мне становится грустно – почему люди могут быть такими жестокими? Все люди. Вообще-то, конечно, понимаю. Это я сердцем не могу принять, а мозг понимает: мы всего лишь звери, которые получили чересчур продвинутые мозги. Извините, я несколько склонен постоянно в сторону отклоняться.

– Нет-нет, ничего, мы ведь с вами разговариваем не для того, чтобы сделать рекламный ролик для Вашей книги. Меня просто как-то зацепила, если позволите так выразиться, тема, которая не часто, прямо скажем, поднимается, даже, я бы сказал, со скрипом. У нас принято говорить о каких-то очень глобальных вещах. Я сейчас говорю о событиях нашей страны, а не планеты в целом.

– Вы правы абсолютно. К сожалению, у нас почему-то до сих пор не поняли, что всё самое важное состоит как раз из мелочей, а не из грандиозностей и глобальностей. Я думаю, это является нашей самой большой проблемой, и это мешает России во всех отношениях.

– И что же, многие вот так прямо ненавидели в Эстонии?

– Нет конечно, что Вы! Помню, когда я выписывался и брал справку для финских властей, что я больше не прописан в Эстонии – в одно время в Финляндии требовали такую справку – так чиновница – эстонка – предлагала мне не торопиться, не спешить с решением уезжать из Эстонии: разные люди, разное отношение. Когда люди общаются, конкретные люди, которые живут рядом, тогда и отношение нормальное. А когда власть позволяет себе разжигать ненависть к каким-то определённым группам или национальностям, не будем далеко за примерами ходить, то это к печальным последствиям приводит, печальным для всех. Даже, может быть, и не разжигать, а просто сквозь пальцы смотреть на то, как вся эта мерзость поднимается со дна. Понятно, что те, которые пострадали от советской власти, те или их потомки, имеют реальные причины относиться негативно. Такие люди были и есть. Я работал даже некоторое время с человеком, который служил у немцев во время войны. Он жил в Нарве, когда Советский Союз присоединил Эстонию обратно перед Великой Отечественной. У них было какое-то имущество, ну я точно не знаю, но дело не в этом – они пострадали, и у них особого выбора не было: либо радоваться, что у тебя всё отобрали, либо сопротивляться теми способами, какие были в наличии. У белогвардейцев ведь тоже выбор после революции был невелик. Этот человек отсидел своё после войны, потом работал на шахте. И кстати, я у него какой-то особенной озлобленности и не видел. Его сестра дружила с моей мамой. Помню, она сохраняла для меня немецкие почтовые марки: кто-то из их родственников, видимо, отступал с немецкой армией, да там в Германии и остался. А ещё помню, один эстонец-шахтёр, говорил, что при эстонской власти до войны он был нищий, человек второго сорта, а при советской власти стал человеком не хуже других. А другой говорил, – это уже после того, как Эстония отделилась от Советского Союза в девяностых – Вы извините, я повторю дословно – что он будет лучше лизать задницу немецкого барона, чем сапоги советского солдата. Вот так: разные люди, разные судьбы, разное отношение. Вообще, это, конечно, проблема, доставшаяся нам с советских и царских времён. Можно было бы говорить, что Россия делала ошибки, пытаясь присоединить всё больше территорий, но, во-первых, это не совсем так, а во-вторых, любая империя – или даже и не империя, вспомним хотя бы Португалию, уж пусть они меня там простят – так действует, и вовсе не к чему сейчас нам пытаться анализировать, почему это так. Но размер империи в какой-то момент становится минусом. Страна так огромна, что уже нет возможности её контролировать. А когда присоединяются страны, не территории, а страны, которые уже имеют свою государственность и ясную идентичность, это приносит только проблемы. Одно дело распространяться на какие-нибудь редконаселённые земли вроде Сибири или Северной Америки и другое дело присоединять Польшу или даже Финляндию. У Финляндии хоть и не было своей государственности, но там была вполне устоявшаяся модель шведской государственной системы. Это ведь шведы распространялись на