Кино про любовь [Serge Orloff] (fb2) читать постранично, страница - 2

ушли уже далеко вперёд, а Виннер всё продолжал думать над этой головоломкой. Ну, допустим, художник – порнограф, но как они могли это пропустить? По своему опыту он знал, как строго партийные органы принимают работы у художников – вычищается всё, что не соответствует канонам монументальной советской живописи. Эскизы месяцами мурыжат десятки людей из идеологического отдела. В результате всех правок на картине остаются бесполые роботы, а тут щель между бёдер!

Странно всё это…

***

Виктор Матусей был из тех операторов, кто не имел своего режиссёра. За 25 лет своей службы на Мосфильме он работал с десятками режиссёров, но творческий тандем так ни с кем и не сложился. Некоторые из этих режиссёров впоследствии стали знаменитыми и обзавелись своими постоянными операторами, а Матусей всё бродил по коридорам производственного отдела в надежде прикрепиться на какую-нибудь новую картину. Коллеги по цеху считали его неудачником. По их мнению, для успеха на Мосфильме ему не хватало многого. Во-первых, он не пил. Никто не требовал от него быть выпивохой, но запираться после съёмок в номере и демонстративно не участвовать в пирушках… До него как-бы не доходило, что мало быть грамотным оператором, надо быть другом, соучастником, собутыльником, в конце концов. А он был зациклен на картинке – всё возился и возился с ней по свету – и забывал, что это кино. Монтаж он считал делом режиссёра, поэтому никогда не предлагал операторского решения сцены, никогда по вечерам не сидел с постановщиком и не рисовал свои варианты раскадровок, не помогал ему делать кино. «Как был фотографом, так и остался», – говорили о нём режиссёры, и это был окончательный вердикт.

Понятно, что с такой репутацией Матусей не мог выбирать, с кем ему работать и соглашался с тем, что дают. На этот раз ему дали дебютанта, который никогда не снимал полный метр.

Мутасей видел, что Таранов нервничает и переснимает целые сцены, но помочь ему справиться с материалом не хотел, – режиссёрские проблемы его не касались. Вот и сегодня вместо того, чтобы обсудить с Тарановым планы на завтрашнюю съёмку, он решил проверить объектив. В последнем полученном из Москвы материале ему показалось, что трансфокатор на большом фокусе немного «моет» изображение. Пользуясь выходным, он хотел снять небольшой клин на разных фокусах и по результатам его проявки, возможно, потребовать в операторском цеху замены объектива.

Мутасей постучал в номер, где проживала операторская группа. На стук никто не ответил. Тогда он постучал сильней, и дверь открылась сама. Из комнаты на него сразу пахнуло жутким водочным перегаром и какой-то непотребной вонью.

Все лежали как мёртвые. Второй оператор Саша – его правая рука на съемочной площадке – спал в совершенно немыслимой позе: нижняя часть туловища сидела на полу, а верхняя лежала на кровати. Два ассистента оператора – по плёнке и по фокусу – так же бездыханно валялись в своих койках. На полу были разбросаны пустые консервные банки и окурки из перевёрнутой пепельницы. На столе стояла банка шпрот с затушенными в ней сигаретными бычками. Лопнувший кипятильник, опущенный в стеклянную литровую банку, всё ещё был включён в розетку. И посреди всей этой разрухи лежал дорогостоящий японский экспонометр Seconic.

Выключив кипятильник из сети и забрав с собой экспонометр, Мутасей вернулся в свой номер и провёл остаток дня с книгой В.В. Майера «Свет в оптически неоднородной среде»

***

Мирный выходной день в группе закончился довольно шумно. В десять часов по коридорам гостиницы стали нервически бегать администраторы. Дело было в том, что этим вечером должна была прилететь главная героиня. Администратор Жора послал за ней в аэропорт Краснодара местного таксиста, и часам к девяти актрису уже ждали в Ягодном. Однако, в десять вечера Зуева позвонила из Сочи, удивлённая тем, что её никто не встречает. Жора немедленно связался с оставшимся в Москве третьим администратором картины. Оказалось, что тот не смог отправить Зуеву краснодарским рейсом и посадил её на сочинский.

– А почему ты не предупредил? Ты, что, совсем, что ли? В результате у меня таксист за сотку торчит в Краснодаре, а Зуева в Сочи, откуда в Ягодное ничего не ходит. Ты понимаешь, что это п….ц, у нас завтра смена с 9 утра, – кричал в трубку Жора.

Далёкий администратор в трубке оправдывался, и Жора взорвался:

– Кого ты предупреждал? Ваксберга?!!! Какого х…я ты Ваксберга предупреждал?! Он в Москве, ему насрать. Ты нам должен был позвонить!

Жора бросил трубку.

За спиной Жоры взад-вперёд по комнате нервно ходила помощница режиссёра по актёрам Ангелина и заклинала:

– Ребята, надо что-то придумать. Ребята… До Сочи всего 120 километров.

– Если бы по прямой – разговора нет. А по горам всю ночь ехать только в одну сторону.

– Что же делать?

– Отменять