Римлянин [Нариман Ерболулы Ибрагим RedDetonator] (fb2) читать постранично, страница - 2

сверхсущность, ведущая борьбу с другими сверхсущностями – Хаосом, Порядком и Смертью. Эти сверхсущности, иногда называемые Аспектами, ведут бесконечную войну друг с другом посреди бесконечности миров.

И Таргусу не оставили выбора: либо умереть, либо служить Бездне.

Он выбрал последнее.

«Лучше бы я умер», – подумал он посреди пустоты несуществования.

Выполняя задания Бездны он продолжил продвигаться к Ключевому миру, единожды даже отправившись через Разлом, способ путешествия между мирами, на альтернативную его родной Терру, где он провёл недолгие, но очень счастливые десять с лишним лет. Где осталась его дочь, Аурелия, которую он, скорее всего, больше никогда не увидит.

Вновь оказавшись в Ключевом мире, он продолжил выполнять задания Бездны, пока не добрался до архидревнего бункера, в котором, по её приказу, активировал архидревнее супероружие, уничтожившее почти всё живое на всём Каскаде миров, предотвратив физическое вторжение сил одного из противоборствующих Бездне Аспектов, получив в награду собственную смерть.

А потом он оказался в Элизии. Это оказалось чем-то вроде кармана, куда Бездна помещает пока что не нужные фигурки со своей игровой доски. Элизий формировался в соответствии с целостностью сознания помещённого. А разум Таргуса был разрушен. И Элизий превратился для него в Тартар. Бесконечно долгий и мучительный.

И вот, наконец, всё это закончилось. Таргусу было очень интересно, во что всё это выльется.

Конец примечания от автора

≈Я. Бездна≈

≈Таргус Силенций Виридиан≈

≈Твой разум разрушен и не подлежит восстановлению≈

≈Но есть работа для такого как ты≈

//Герцогство Шлезвиг-Гольштейн, город Киль, 21 февраля 1728 года//

Болезненный новорожденный мальчик лежал в колыбели, тихо посапывая в своём невинном сне человека, который ещё не успел совершить ничего плохого. Рядом с ним сидя спала нянечка, задачей которой было следить за ребёнком и в случае чего звать семейного доктора, отдыхавшего сейчас в гостевых покоях.

В один момент над ребёнком появилось багровое сияние, полыхающее вспышками артериально-кровавого цвета.

Новорожденного затянуло в сияние, он не успел даже проснуться, но на его место оттуда выпал другой младенец, который тут же заорал.

– За что?! За что?! В чём я провинился, Бездна?! – кричал Таргус Силенций Виридиан, воздействием Бездны возвращённый в состояние новорожденного. – ЗА ЧТО?! Я НЕДОСТАТОЧНО ВЕРНО СЛУЖИЛ ТЕБЕ?! ВЕРНИ МЕНЯ ОБРАТНО В ТАРТАР!!! СУКА! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! И ЭТО ЗА ВСЁ ТО, ЧТО Я ДЛЯ ТЕБЯ СДЕЛАЛ?! ПОЖАЛУЙСТА! ПОЖАЛУЙСТА! Я ИСПРАВЛЮСЬ! СДЕЛАЮ ВСЁ, ЧТО ТЫ СКАЖЕШЬ!!! ВЕРНИ МЕНЯ В ТАРТАР!

Испуганная нянечка подняла кричащего новорожденного на руки и начала баюкать его. Ребёнок же вопил, активно шевеля губами, будто бы пытаясь что-то сказать.

– Leise, mein Kind… – баюкала его нянечка, а затем тихо запела. – Vom Himmel hoch, o Engel, kommt…

Таргус метался в страхе. Он ничего не видел, толком ничего не слышал, из уст держащего его существа доносилась какая-то непонятная тарабарщина. Руки не слушались, ноги тоже, он мог шевелить ими и только. Он даже кулак сжать не мог, чтобы ударить схватившую его тварь.

Слепой и беспомощный, он мог только кричать в ужасе.

Бесконечность в Аду – это ерунда, по сравнению с тем, что он испытывал сейчас…

Вокруг что-то происходило, появился свет, стремительно приблизившийся к нему. Кто-то заговорил на тарабарском, но мужским голосом.

«Вот теперь точно сожрут, мерзкие твари!» – подумал Таргус в панике.

Его вновь схватили и начали ощупывать живот.

– Жрите меня, суки! Всяко лучше, чем это! – охватила Таргуса внезапная обречённая отвага, поэтому он запел воинский гимн Марсу. – И вновь на Марсовых полях, все как один целы, мы все восстанем в нужный час, в час Родины нужды! Нас не сломить, мы победим, во славу Марса и…

Тут его рот заткнули чем-то и он замолк.

Постоянная раскачка и убаюкивающая тарабарщина усыпило его бдительность и он незаметно для себя уснул.

//Там же. 15 марта 1728 года//

Таргус начал что-то понимать…

Этот кошмар закончится очень нескоро. Он конкретно и основательно влип.

Вокруг него презренные германцы, не прошедшие романизации, совсем как те, с которыми отважно бились его великие предки в тысячных годах от основания города. К нормальным романо-германцам он относился отлично, их педантичность и доходящая до стадии мании последовательность в делах очень радовала Таргуса, но конкретно эти германцы… Сравнивая то, что он видел на родине с тем, что он видит здесь – эти германцы неправильные. Он ещё не разобрался в чём именно они неправильные, но обязательно разберётся в будущем, когда наконец-то встанет на ноги.

Из немногочисленных источников информации он понял, что оказался в семье неких немытых германцев, являющихся очень обеспеченными по текущим меркам, раз позволяют себе содержание слуг.

За этот месяц он уже слегка подуспокоился,