Милая, 18 [Леон Юрис] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (180) »
От автора
Из своего литературного и жизненного опыта я знал, что в разысканиях, необходимых для написания этой книги, я буду зависеть от содействия многих десятков людей и организаций. И, как уже не раз бывало прежде, мне посчастливилось воспользоваться бескорыстной помощью людей, готовых часами рассказывать мне о том, что они знали и пережили. Без самоотверженной помощи сотрудников Израильского Музея борцов гетто и членов киббуца того же названия, а также их товарищей из Международной Ассоциации Переживших Катастрофу эти страницы вряд ли могли бы быть написаны. Всех содействовавших мне в процессе создания этой книги слишком много, чтобы я мог поблагодарить тут каждого в отдельности, но я не могу не отметить помощь, оказанную мне в Архиве Мемориального Института памяти Катастрофы и героизма (Иерусалим) и в Библиотеке Университета Южной Калифорнии. В основе ”Милой, 18” лежат факты, перемешанные с художественным вымыслом, но описанные в ней события имели место в действительности. Все персонажи книги вымышлены, но я никогда не позволил бы себе утверждать, что не было живых людей, похожих на тех, кто здесь изображен. Леон ЮрисЧасть первая. ЗАКАТ
Глава первая
Из дневника Август 1939 г. Сегодня я начинаю вести дневник. Не могу избавиться от предчувствия, что вот-вот начнется война. Судя по опыту последних трех лет, если немцы вторгнутся в Польшу, с тремя с половиной миллионами польских евреев случится нечто ужасное. А может, у страха глаза велики, может, на меня просто действует напряженная обстановка и дневник окажется ни к чему. Нет, как историк я все-таки должен записывать все, что происходит. Александр Брандель* * * Кончается лето. Капли дождя стучат по высокому, от пола до потолка, окну. У окна в углу стояла видавшая виды пишущая машинка, рядом — переполненная пепельница и пачка бумаги. Спальней служила просторная ниша с раздвижными плюшевыми портьерами. Около широкой кровати на ночном столике стоял старомодный немецкий приемник, из него неслись печальные и тревожные звуки шопеновского ноктюрна. В последнее время только и передавали что ноктюрны Шопена в исполнении Падеревского. Похоже было, что ночь опять опускается на Польшу. Крис что-то сонно пробормотал и протянул мускулистую руку к Деборе. Пусто. Он открыл глаза, обвел тревожным взглядом нишу, но услышав, что Дебора в комнате, успокоился. Машинально пошарил на ночном столике, нашел пачку сигарет, закурил и уставился на поднимающиеся вверх кольца дыма. Ноктюрн приближался к крещендо. Крис перевернулся на другой бок и посмотрел через раздвинутые портьеры на Дебору. Он любил смотреть, как она одевается. Собрав в тугой узел волосы, она начала закалывать их перед зеркалом, и он вспомнил, как первый раз вынимал из них шпильки, как пряди, одна за другой, падали вниз, словно черные шелковые ленты. Она надела плащ и решительно пошла к дверям, не подавая виду, что чувствует на себе взгляд Криса. — Дебора! Она остановилась и прижалась лбом к двери. — Дебора! Она вернулась в нишу и села на край кровати. Крис погасил сигарету, подвинулся к ней и положил голову ей на колени. Она погладила его по щеке. Какая же она красавица, подумал он. Из Библии: два цвета — оливковый и черный. Библейская Дебора. Она встала, но Крис удержал ее, и она почувствовала, как дрожит его рука. — Дальше так продолжаться не может. Разреши мне поговорить с ним. — Это убьет его. — Но ведь и меня это убивает. — Перестань, пожалуйста. — Сегодня же с ним поговорю. — Господи, ну почему каждая встреча кончается одним и тем же? — И всегда так будет, пока ты не станешь моей женой. — Я не хочу, чтобы ты с ним встречался, Крис. — Иди, — он выпустил ее руку и отвернулся. — Крис. Из гордости он не ответил. — Я тебе позвоню, — сказала она. — Ты ведь захочешь меня увидеть? — Ты же знаешь, что да. Он накинул халат, прислушиваясь к ее шагам на мраморной лестнице, потом подошел к окну и отодвинул занавеску. Дождь почти перестал — так, водяная пыль. Через несколько минут на Иерусалимских аллеях показалась Дебора. Она взглянула на его окна, едва заметно махнула рукой и быстро перешла на другую сторону к стоянке извозчиков. Еще несколько минут — и дрожки, отъехав от тротуара, скрылись за углом. Крис отпустил занавеску, и в комнате стало полутемно. Он вышел в кухню, налил себе чашку кофе, приготовленного Деборой, но тут же рухнул на стул и уронил голову на руки. По радио диктор,
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (180) »
Последние комментарии
16 часов 34 минут назад
17 часов 9 минут назад
18 часов 2 минут назад
18 часов 6 минут назад
18 часов 18 минут назад
18 часов 31 минут назад