Срочно меняется квартира [Юрий Васильевич Селенский] (fb2) читать постранично, страница - 123

который доставался без карточек. Ее вялили, коптили, жарили, варили и делали из воблы все, вплоть до киселя. Бабушка называла жареную воблу «пирожки с глазами».

Вобла шла и на продажу. Я сидел на мосту и, ловко выколачивая лихую дробь с помощью двух дощечек, заменявших кастаньеты, горланил: «Кошкам рыбы, кошкам рыбы, кошкам рыбы и котам!» Иногда ко мне подходила мадам Петрова и спрашивала:

— Что стоит эта дря́нная рибочка?

— Пятнадцать копеек, как для вас, — отвечал я ей в тон.

Она небрежно ковыряла пальцем воблу и переспрашивала:

— Так что — пятнадцать копеек? Сотня, чалка, пуд?

— Десяток, мадам Софа Борисовна, теперь не нэп, цены дорожают.

— Шалопай! — взвивалась покупательница. — Нет, вы имейте на него зрение. Этот байстрюк и двоечник хочет пятнадцать копеек за кошачью рыбу!

Как это было давно, мадам! Как давно! Теперь ту же самую воблу вы купите у цыганенка по три рубля за десяток. Цыгане в нашем городе давно не поют песню: «Мы, цыгане, не пашем, не борнуем — коней воруем и тем торгуем». Они торгуют воблой — тощей, жесткой и кривой, как шпигорь из забора. Это уже не пирожки, а гвозди с глазами. Что же касается цен, мадам, то еще давно замечено, что стихия рыночных цен зависит от многих причин.

И все-таки раз в жизни я увидел зеленый рассвет.

Вобла начинает идти косяками ранней весной. И вот в апреле я отправился за воблой. С мостов ее теперь в нашем городе не ловят. Все осталось тем же — и река, и улица, и дома, а мосты появились новые, не деревянные, как раньше, а сугубо железобетонные. Выросли и стали дедушками мои уцелевшие сверстники, но они не ходят на мосты. Праправнучки той воблы, которую мы ловили в детстве, не любят железных мостов. Я пошел за город. Путь мой лежал к Афанасию Афонскому, или, как говорят местные остряки, «за последний мост, по последней улице в последнюю обитель, где никто не курит».

Проходя через кладбище, еще в темноте я увидел странный рассвет. На обычном алом фоне неба вдруг появились длинные мерцающие лучи зеленого света. Я протер глаза и вспомнил слова Артема Чарного: «З получки усе рассветы зелениють, як скризь бутылку», но получки не было. А небо все более отчетливо становилось из алого желтым, а из желтого зеленым у самого горизонта. Выше оно плавно и спокойно сливалось с обычной голубизной. И тогда меня застигла догадка: это же и есть тот самый зеленый рассвет! Я положил рюкзак у креста и закурил: по соседству с теми, кто бросил курить, это как-то придает храбрости.

Удивительные зеленые лучи все ширились и поднимались выше. Еще не было видно солнца, а только эти щупальца, похожие на пучки прожекторного света, властвовали, царили и мерцали на светлеющем небосклоне. Потом выкатилось обычное, похожее на медный таз для варки варенья солнце. Оно подмигнуло мне и сказало: «Дурак! Все кончено. Собирай манатки и иди отсюда подальше. Тебе еще рано присоединяться к большинству! Ты еще покуришь свой вонючий «Беломорканал»!

Но я не пошел. Я сидел зачарованный и все вспоминал о зеленых лучах, а их уже не было — был обычный восход.

О чем я размышлял? О том, что не надо искать чудес далеко от родной стороны.

Примечания

1

Бабура — пеликан.

(обратно)

2

Полои — низины, затопляемые полой водой.

(обратно)

3

Шаланда — здесь морской плавзавод.

(обратно)

4

Колдун — барометр.

(обратно)

5

Крачка — вид чайки.

(обратно)

6

Оверштаг — полный поворот на 180 градусов.

(обратно)

7

Оверкиль — опрокидывание судна.

(обратно)

8

Тринка — реквизит в Икарийских играх.

(обратно)

9

«Китайский стол» — снаряд для акробатов.

(обратно)

10

Шамберьер — цирковой кнут-хлыст.

(обратно)

11

Шибер — металлическая перегородка в клетке.

(обратно)

12

Стипель-чез — прыжки лошади с наездником на двух ногах.

(обратно)

13

Апач — ложная оплеуха.

(обратно)

14

«Гамен», «человек с тросточкой», «травести» — устаревшие амплуа — специальности актеров.

(обратно)