Очередной безграмотный технологически автор, у которого капитан милиции в XI веке ухитряется воспроизвести револьвер, казнозарядное ружье, патрон, и даже нарезную артиллерию...
Трусливая Европа, которая воевать не умеет etc etc...
Вобщем, стандартный набор российского патриота :)
Интересно другое... Всегда читерство основано на использовании технологий, в свое время разработанных именно этой самой жуткой Европой. Это не смущает? :)
До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
возле дома убитого в то время, когда произошло убийство, — вот возможность; и, наконец, он бежал в Бостон — вот свидетельство виновности.
— Но обычно в профессоров не стреляют за то, что они не зачли курс, — возразил Эдвардс.
— Да, обычно так не делают, — признал и я. — Но ценности меняются. Троубридж сражался за океаном. Думаю, он часто видел, как убивают, и стал намного ниже ценить святость человеческой жизни. Вдобавок не сдать этот курс означало вылететь из колледжа. Кстати, Троубридж говорит, что поехал в Бостон, чтобы разузнать, не сможет ли он перевестись в один из тамошних колледжей. Нервный, чувствительный юноша легко мог убедить себя, что все его будущее разрушено.
Эдвардс медленно кивнул, как будто засчитывая мне очко.
— Вы допрашивали его?
— Да. Я не добился признания, если вы спрашиваете об этом. Но кое-чего добился. Зная, что он должен был пройти мимо дома Макналти примерно в 8:05, я сказал, что его видели там. Конечно, это был выстрел наугад, но не совсем. Приблизительно в это время проходит поезд на Олбани, с которого всегда сходят два-три пассажира. По дороге в город они вполне могли встретить Троубриджа, шедшего на вокзал.
Эдвардс кивнул опять.
— И это сработало. Троубридж покраснел и наконец признался, что остановился у дома Макналти. Он утверждал, что простоял там несколько минут, думая, не попытаться ли снова поговорить с профессором и переубедить его. Но потом он услышал поезд на Олбани и, зная, что бостонский отходит вскоре после него, поспешил уйти. Я задержал его как важного свидетеля. Допрошу его завтра. Быть может, после ночи в тюрьме он станет более покладистым.
Полковник Эдвардс медленно покачал головой.
— Вряд ли. Троубридж не стрелял в Макналти. Макналти застрелился. Это самоубийство.
Я удивленно посмотрел на него.
— Мы ведь сразу отвергли версию о самоубийстве. Да вы же сами...
— Я ошибся, — холодно сказал Эдвардс, задетый тем, что я напомнил об этом.
— Но наши тогдашние возражения нечем опровергнуть. Кто-то позвонил в дверь, и Макналти пошел открывать. Профессор Альбрехт подтвердил это.
— Не подтвердил. Это мы решили, что он подтверждает. На самом деле Альбрехт сказал, что посреди шахматной партии Макналти извинился и встал, сказав, что кто-то стоит у двери. Давайте еще раз повторим все обстоятельства дела, и вы увидите, где именно мы ошиблись. Профессор Альбрехт говорит, что играл в шахматы с Макналти. Как я понимаю, они часто играли друг с другом.
— Да, — сказал я, — они играли каждую среду вечером, как мы с Ники играем каждую пятницу. Они обедали вместе в университетском клубе и шли домой к Макналти.
— Ну а в ту среду было иначе. У Альбрехта было много работы, и он задержался в лаборатории, прежде чем прийти к Макналти. Как бы то ни было, они сели играть в шахматы. Вы помните, как стоит мебель в кабинете Макналти? Давайте я вам покажу.
Полковник открыл свой портфель и достал фотографию кабинета. Это была уставленная книгами комната, которую отделяла от коридора арка. Шахматный столик находился почти в центре, справа от арки. Фотограф, видимо, стоял у самого столика, потому что на снимке были четко видны расставленные шахматы. Взятые фигуры, белые и черные, лежали вперемешку по одну сторону доски.
Полковник показал на стул, придвинутый к столику.
— Здесь сидел Альбрехт — лицом к арке, которая ведет в коридор. Прихожая и входная дверь слева по коридору, то есть слева от того места, где сидел Альбрехт. Итак, он утверждает, что посреди игры Макналти пошел к двери. Альбрехт слышал что-то, что, как он решил позднее, и было выстрелом, но тогда он подумал, что это автомобильный выхлоп на улице. Звучит правдоподобно, так как дуло, судя по всему, было прижато к телу Макналти. Это должно было заглушить звук, как если бы стреляли через подушку. Во всяком случае, Альбрехт подождал пару минут и позвал Макналти. Не дождавшись ответа, он отправился на поиски и увидел, что его друг лежит на полу прихожей с пулей в сердце и еще теплым пистолетом в руке. — Эдвардс обратился ко мне. — Таковы показания Альбрехта? Я ничего не упустил?
Я покачал головой, гадая, что последует дальше.
Полковник улыбнулся, чрезвычайно довольный.
— Естественно, благодаря показаниям Альбрехта мы отмели версию с самоубийством. Мы предположили, что тот, кто позвонил в дверь, выстрелил в Макналти и, думая, что тот дома один, вложил ему в руку пистолет, чтобы создать видимость суицида. Если в дверь звонили, то это должно быть убийство и не может быть самоубийство. Это логично, —настаивал он, как будто все еще был недоволен тем, что я припомнил ему его заблуждение. — Даже если в дверь звонил совершенно посторонний человек, чтобы спросить, допустим, дорогу до вокзала, Макналти не мог совершить самоубийство: ему пришлось бы выстрелить, как только за прохожим закрылась дверь, и тот сразу же вновь заглянул бы в дом, чтобы узнать, что произошло. Это означало бы, что все время, пока Макналти играл в шахматы, у него в кармане
Последние комментарии
6 часов 26 минут назад
9 часов 14 минут назад
1 день 19 часов назад
2 дней 4 часов назад
2 дней 9 часов назад
2 дней 11 часов назад