Кошки [Эрнест Сетон-Томпсон] (fb2) читать постранично, страница - 3

зачем они явились сюда. Но в глазах кошки был какой-то странный огонек, который не понравился потерпевшему крушение Робинзону. Поэтому, когда она выпустила когти и дважды покусилась ими оцарапать его морду, он только стремительно откинул голову на миллиметр, чтобы показать, что он на-чеку и не зевает. А когда она без всякой видимой причины вдруг прыгнула на него, злобно ворча, он оказался на метр дальше — только и всего.

Это произошло три раза, и все три раза Робинзон менял место так стремительно, точно вовсе и не двигался с места. Можно было подумать, что он не живой кот. И его мертвое молчание еще усиливало это впечатление.

Разумеется, будь перед ним кот, а не кошка, события приняли бы иной оборот. От кота он не потерпел бы без сдачи такой обиды. Но перед ним была представительница прекрасного пола, и он ограничился пассивной самозащитой.

После трех неудачных атак кошка убежала, опустив нос к самой земле, точно разнюхивая и отыскивая что-то.

В продолжение следующего часа кот-Робинзон несколько раз видел ре; она продолжала деловито обнюхивать землю, словно обреченная вечно искать что-то.

К этому времени он почувствовал голод и мучительную жажду. Он рыскал по острову, стараясь найти воду, но напрасно. Он всегда возвращался через некоторое время к сараю и каждый раз находил там кошку. Это место было легко найти благодаря большому флюгеру, который без устали вертелся на своем шпице и скрипел глухо и заунывно.

Вдруг кот так же, как и кошка, беспокойно забегал с места на место, лихорадочно разнюхивая то тут, то там. Он постепенно возвращался к одной определенной стене сарая.

Оба они, кот и кошка, вероятно, чуяли воду; но его нюх был гораздо тоньше, чем ее, и он знал, что вода не снаружи, а внутри сарая.

В конце концов Робинзон попробовал вскарабкаться на стену. Потом попробовал прыгнуть на нее. Еще раз, еще раз. Все было напрасно. Всякий раз он падал обратно на землю, и только слышно было, как когти царапали гладкую стену.

Утомленный этими напрасными усилиями и терзаемый жаждой, он провел ночь, как в кошмаре, среди дикого воя ветра, рева волн и безумных криков страшной кошки, которая бродила, как помешанная, по пустынному берегу этого забытого островка.

Кот-Робинзон ворчал на нее, прикурнув в ямке среди травы, где он был защищен от ветра; в конце концов он задремал, довольный тем, что кошка, очевидно, не знает в точности, где он находится.

Обыкновенных кошек, ведущих себя, как подобает добропорядочным представительницам кошачьей породы, он понимал и умел с ними обращаться. Эту же сумасшедшую, с глазами, каких он никогда в жизни не видал, он не понимал и горячо желал никогда ее не увидеть. Кто знает, на что способна кошка с такими глазами? Откуда она явилась и зачем она здесь? Этими вопросами он не задавался, — достаточно было самого факта.

День занялся туманный, все с тем же неистовым ветром, который, повидимому, постоянно дул здесь, но без дождя, в случае которого немного дождевой воды могло бы скопиться на брезенте, покрывавшем лодку, которая лежала на берегу возле сарая. Тогда кот мог бы утолить свою мучительную жажду. Вероятно, таким способом черная кошка поддерживала до сего времени жизнь в своем теле на этом безводном острове.

Но дождя рассвет не принес с собой, он принес только разноголосый гам птиц, наполнивших воздух своими мелодичными и немелодичными нотами.

Выглянув из своей ямки, кот увидел множество длинноногих пернатых, прогуливавшихся по мелкой воде у берега или толпившихся стаями на берегу.

В другое время это зрелище заставило бы его сердце радостно забиться. Но теперь его слишком мучила жажда, чтобы он мог думать о чем-либо другом. Птицы совершали, вероятно, свой обычный перелет на юг.

Но кот этим, не интересовался. Он знал только, что ему необходимо найти воду, чтобы утолить жажду.

В своем отчаянии, — потому ли, что больше нечего было делать, или потому, что к этому его побуждала привычка всей жизни, — он опять отправился к единственному предмету на острове, связанному с представлением о людях, — к сараю. И опять начал обходить его кругом.

Это было, невидимому, бесцельное странствование, несмотря на то, что накануне он явственно слышал там запах воды. Но на этот раз едва он один раз обошел сарай кругом, как заметил совершенно случайно нечто такое, что заставило его сердце сильно забиться.

В песке под одной из стен зияло отверстие. Это кролик, единственный кролик, оставшийся в живых, прорыл себе там узкий туннель в продолжение ночи.

В одно мгновение кот очутился у отверстия, яростно поводя носом. А еще через десять секунд его хвост понемногу стал исчезать в туннеле.

Проход был страшно тесный, и коту понадобилось добрых десять минут, чтобы пробраться через него, отчаянно работая когтями.

Но, наконец… наконец, он стоял в сарае и горящими зелеными глазами озирал царивший там полумрак.

Он был один, потому что кролик давно ушел тем же путем, каким пришел… Две лодки висели на