Наследник Принца [Rion Nik Rionrionik] (fb2) читать постранично, страница - 2

присоединиться к тому самому непонятному мне Ордену и чуть ли не уйти из дома. После ее отказа порвали с ней отношения, посчитали предательницей. «Как они могут, — возмущалась мама, — мы столько лет учились вместе! У них у самих семьи. В конце концов, я целитель, а не боевик!»

У отца ситуация была еще хуже. Как он плевался после одного разговора! «Какая честь, — ядовито говорил он, кого-то передразнивая, — для полукровки войти в высший свет, несмотря на жену маглу». Потом он успокоился и, усмехнувшись, крикнул маме:

— Представляешь, милая, мне готовы благосклонно простить порочащую меня связь!

— Что?! — всплеснула она руками. — Это еще кто кого порочит!

Они оба засмеялись, но меня их веселье не обманывало, понятно было, что родители очень встревожены и ситуация им не нравилась. Самое интересное, что неприязненное отношение не мешало ни тем ни другим обращаться к родителям за помощью, будь то сложное зелье или услуги целителя.

В конце концов, не найдя ни у кого поддержки, а только непонятные мифические долги, устав от подвешенного состояния и постоянных угроз, родители решили перебраться на континент.

Нам оставалось совсем немного времени, чтобы закончить свои дела, да мама хотела довести до выздоровления некоторых своих пациентов.

Все произошло одновременно: нападение на отца на Косой аллее и на нас с мамой на выходе из больницы. Отец отбился, а мы с мамой — нет. Во время схватки меня одарили мощным заклятьем, в результате которого я потом две недели мог ходить только с помощью костылей, а мама больше думала о моей защите, чем о себе. Отец прибыл почти одновременно с аврорами, которых вызвал кто-то из больничного персонала, но было уже поздно.

В тот момент мне казалось, я потерял не только мать, но и отца. Он словно умер вместе с ней. Глаза превратились в два бездонных мертвых колодца, он перестал со мной разговаривать, заниматься, почти не обращал внимания. Молча лечил и так же молча поил зельями. Я тогда думал, что он винит меня в ее смерти. Да что там говорить, я сам себя винил. Это ведь меня она закрыла собой и сражалась до последнего!

Если бы я был повнимательней! Как я мог быть таким беспечным?!

Лишь однажды я увидел проблески эмоций на его лице. Когда он принес пленника. Это было примерно спустя неделю после похорон. Его лицо оживилось страшной хищной ухмылкой. Мерлин! У меня, наверное, появилась такая же, когда я увидел его живой трофей! Именно этот человек оглушил меня! Первый раз в жизни мне по-настоящему хотелось кому-то мучительной смерти. Выяснив все что нужно, отец избавился от трупа и исчез на несколько дней, а когда вернулся, коротко бросил, что нашел и расправился со всеми исполнителями. После такой новости я испытал мстительное удовлетворение. Потом были длинные недели тоски, отчаяния и невыносимого одиночества.

Как же я ошибался, думая, что отец винит меня!

...Воспоминания последних часов полоснули раскаленным ножом по живому. К горлу подкатил комок, хотелось орать, рыдать, биться о стену, что-нибудь разрушить. Хотя куда больше, я и так среди руин. Дома больше нет. Я остался один в заваленном подвале.

Нас все-таки решили добить до конца. А может быть, мстили за убитых.

Маги в черных плащах и белых сплошных масках невероятным образом ослабили наш Фиделиус и просочились внутрь, убив при этом двух наших домовиков. Они, конечно, поплатились за это, но и нам пришлось несладко.

Мы как раз отправили наиболее резвых в очередную ловушку и медленно, но верно продвигались к входу к подземелью. Оставалось пересечь самый открытый и самый проблемный участок холла. Отец вдруг замер, к чему-то прислушался, пробормотал: «По-видимому, их главный тоже здесь...» Посмотрел мне в глаза, затем прижал мою голову к своей груди и с горечью прошептал:

— Я так виноват перед тобой.

— О чем ты? — так же шепотом спросил я.

— Нет мне прощения. Не уберег, не успел, не спас, — его речь становилась все более торопливой. — Виноват в том, что, увлекшись местью, забыл про тебя и сразу же не отправил как можно дальше отсюда.

Он снял со своей шеи простенькую на вид цепочку с маленьким медальоном и надел мне.

— Когда-то я подарил его твоей матери. Нам было столько же, сколько тебе сейчас. Не забывай. Ее не забывай. И не вини себя. Виноват только я и никто больше.

Я знал эту штучку. Внутри были вставлены простые детские изображения, сделанные магловским фотоаппаратом: улыбающаяся мама и серьезный не по годам отец. Я поднял голову:

— Зачем ты так говоришь?

— Сделай все возможное, чтобы выбраться. Обещаешь? Обещай, Хэдриан!

Мне ничего не оставалось, как согласиться. Отец вдруг бесшабашно улыбнулся:

— Я, скорее всего, немного задержусь...

Он и задержался. Нападающие нас ждали и теперь уже нам устроили ловушку. Из последних сил удерживая щитовые чары, отец все же успел отправить меня вниз и запечатать проход. А через несколько мгновений я ощутил дрожь, услышал грохот и почувствовал, как последние сохранившиеся нити управления охранного контура