Желание (ЛП) [PotionChemist] (fb2) читать постранично, страница - 4

После того, как мастурбировала на него, представляя его с ангельскими крыльями?

Она разочарованно вздыхает.

***

Когда Гермиона входит в офис в понедельник, он уже на месте, и она чувствует, как жар приливает к её щекам, будучи физическим воплощением её смущения. Он поднимает голову, его глаза пробегают по её лицу, и она едва не сгорает под тяжестью его пристального взгляда.

За прошедшие выходные она представляла себе эти глаза гораздо чаще, чем могла бы признаться кому-либо, в том числе и себе.

— Доброе утро, — говорит она, произнося отточенное приветствие и стараясь не замечать его тонко сшитую светло-голубую рубашку и тёмно-синий галстук.

Где его обычные мантии? Они были одной из линий обороны. На самом деле, она слышит, как её собственные нелестные мысли о волшебных мантиях прокручиваются по кругу в голове.

Зачем кому-то надевать что-то настолько старомодное? Невозможно даже как следует разглядеть фигуру человека. Как можно понять, в хорошей ли форме парень или нет?

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, прерывая её мысли так же, как всегда.

Отведя глаза, она начинает разбирать свою сумку, используя её как отвлекающий манёвр.

— Я в порядке, спасибо, — отвечает она. — Как прошли выходные?

Если она не ошибается, на кончиках его ушей проявляется едва заметный розовый оттенок.

— Всё прошло хорошо, — отвечает он, глядя на свои руки. — Я… много летал.

Полёты.

Крылья.

Перья.

— Ох, — вздыхает она хрипло. Гораздо более хрипло, нежели ей хотелось бы. Она знает, что должна сказать больше, он смотрит на неё и ждёт, но это явно нагрузка на её ограниченные душевные силы. — Я уверена, это было… приятно.

Нет, никаких крыльев или перьев. Он волшебник. Он летал на метле, точно так же, как Гарри и Рон каждые выходные.

— Да, было здорово, — говорит Малфой. — Хотя я могу придумать множество других занятий, которые были бы более продуктивными.

Гермиона нервно смеётся.

— За все выходные я не сделала ничего продуктивного.

Глаза Малфоя возвращаются к пергаменту, лежащему перед ним на столе.

— Правда? — спрашивает он. — Я не думал, что ты сможешь прожить больше одного дня, не найдя способа внести свой вклад в жизнь общества.

Она думает, что он шутит, но её лицо всё равно вспыхивает от гневного смущения, и она не отвечает ему. Вместо этого Гермиона устраивается в кресле, скрестив ноги, чтобы, как она надеется, перекрыть приток крови к клитору. Взяв в руки судебную записку, которую она прочитала в пятницу днём, она пытается сосредоточиться на словах, выведенных на пергаменте.

Но у неё не получается.

Её тело ещё не осознало, что время для игр закончилось. Чёрт возьми, всё должно было закончиться ещё два дня назад.

В тот самый момент, когда она начинает мысленно порицать своё безумное либидо, Малфой говорит:

— Прости, Грейнджер. Это должна была быть шутка, но я понял…

— Всё в порядке, — резко произносит она. — Обычно я довольно продуктивна в выходные дни.

Он кивает, его бледная кожа по-прежнему залита румянцем.

В воздухе витает напряжение, и оба они не решаются нарушить молчание. Но, пока она пытается прочесть отчёт, она время от времени чувствует на себе его взгляд. В этих глазах — сочетание мерцающего пламени и кристаллов инея, они одновременно согревают её изнутри и холодят кожу настолько, что по рукам бегут мурашки.

Гермиона знает, что неделя будет очень долгой. Тем не менее, она не может продолжать прогуливать работу, как бы некомфортно ей не было в его присутствии.

***

Всю неделю напряжение всё нарастало, они огрызались друг на друга так, как не огрызались уже давно. Он всё время выглядит обеспокоенным, анализируя внезапные изменения в её поведении и, вероятно, недоумевая, что он сделал, чтобы расстроить её. Кажется, он всегда винит себя — рефлекс после войны — вместо того, чтобы сперва рассмотреть иные варианты.

Она знает, что он нервничает и хочет спросить, что её беспокоит.

Но она молится, чтобы он этого не сделал, потому что она не уверена, что сможет спокойно солгать ему, и уж точно не признается, что с прошлых выходных каждую ночь её заводит мысль о нём в костюме ангела. Это стало бы унижением такого масштаба, с которым она ещё никогда не сталкивалась.

Всю неделю Гермиона гадала, не попала ли она под действие какого-то заклинания или не выпила ли приворотное зелье, но никаких признаков, указывающих на это, не было, и она сама готовила себе еду и питьё, зная, что приворотное зелье выветривается за считанные часы без повторного приёма.

В отчаянии она отправилась в