Медвежонок Джонни [Эрнест Сетон-Томпсон] (fb2) читать постранично, страница - 3

пока я схожу и прогоню этих молодцов».

Джонни послушно остался, но ему хотелось видеть, что произойдёт, поэтому он поднялся на задние лапы, выпучив глаза и навострив уши.

Грэмпи направилась к свалке, с достоинством переступая с лапы на лапу, и предостерегающе заворчала. Четыре медведя, однако, были слишком увлечены едой, чтобы обратить на неё внимание. Что за беда, если ещё один медведь собирается присоединиться к их пиршеству!

Тогда Грэмпи, подойдя к ним почти вплотную, издала ряд громких звуков, похожих на кашель, и бросилась в атаку. Странно сказать, они даже не пытались ей сопротивляться. Лишь только они увидели, кто на них напал, как сразу же помчались в лес.

Тощий Джим улепётывал во все лопатки, остальные двое тоже не отставали, но бедный Фэтти двигался слишком медленно, пыхтя и переваливаясь, как всякий толстяк. Вдобавок, к своему несчастью, он имел неосторожность направиться в сторону Джонни. В несколько прыжков Грэмпи настигла его и надавала ему здоровенных шлепков по задней части. Шлепки хотя и не ускорили его шагов, но заставили его завыть и переменить направление. Только этим он спас себя от дальнейшей расправы. Грэмпи, оставшаяся теперь единственной владелицей всей свалки, повернулась к сыну с знакомым уже мне жалобным призывом: «ер-р-р, ер-р-р…» В ответ Джонни радостно запрыгал на своих трёх здоровых лапах так быстро, как только мог. Присоединившись к матери, он с такой жадностью набросился на еду, что даже перестал скулить.

Очевидно, он уже бывал на свалке, так как отлично разбирался в жестянках и коробках. Коробки из-под омаров не прельщали его, если он мог найти банку из-под варенья. Некоторые жестянки доставили ему много неприятностей, так как он был слишком жаден и неловок, чтобы избежать их острых краёв. Одна соблазнительная жестянка из-под фруктов имела такое большое отверстие, что он просунул внутрь всю голову и в течение нескольких минут наслаждался, вылизывая самые дальние уголки. Но вытащить голову обратно ему не удалось.

Он оказался пойманным. Тогда Джонни стал царапать жестянку и кричать, как сделал бы всякий другой ребёнок на его месте, доставляя этим большое огорчение своей матери, которая никак не могла ему помочь.

Когда ему наконец удалось освободиться, он колотил жестянку до тех пор, пока она не сделалась совершенно плоской.

Другая большая жестянка, из-под сиропа, вознаградила его вполне. Она была из тех, которые закрываются особой крышкой, так что её отверстие имело совершенно гладкие края. Но зато голова Джонни не влезала в это отверстие, и как он ни вытягивал свой язык, он не мог добраться до её сокровищ. Однако Джонни быстро нашёл выход из положения. Запустив внутрь свою маленькую чёрную лапу, он стал водить ею по стенкам, потом вытаскивал и вылизывал дочиста. Облизывая одну лапу, он другой работал внутри жестянки, повторяя эту операцию до тех пор, пока жестянка не сделалась такой чистой внутри, как только что выпущенная с фабрики.

Потом он заинтересовался сломанной мышеловкой. Захватив её крепко передними лапами, он принялся её исследовать. От мышеловки очень соблазнительно пахло сыром. Однако эта невиданная вещица ответила на удар его лапы ударом, и он едва сдержал крик о помощи, проявив в этом необычное для него самообладание.

После внимательного осмотра, во время которого он наклонял голову то в одну сторону, то в другую и вытягивал губы трубочкой, мышеловка подверглась тому же наказанию, как раньше непокорная жестянка из-под фруктов. Усердие Джонни было на этот раз вознаграждено: в самом сердце преступницы он нашёл кусочек сыра.

Джонни, по-видимому, никогда ещё не случалось отравляться. После того как он вылизал все жестянки из-под варенья и фруктов, он обратил своё благосклонное внимание на коробки из-под сардин и омаров и даже не испугался военных мясных консервов. Его живот раздулся, как шар, а передние лапы от беспрестанного облизывания сделались гладкими и блестящими, как будто на них были надеты чёрные шёлковые перчатки.

IV

«Предположим, — подумал я невольно, — что маленький шалун Джонни проберётся к этому концу свалки и найдёт меня в моём убежище. Он сразу поднимет крик, а его мать, конечно, вообразит, что я напал на него, и, не дав мне возможности объясниться, позабудет все правила вежливости, установленные в парке. Тогда дело может принять весьма неприятный оборот».

По счастью, все банки из-под варенья были в другом конце свалки. Джонни держался возле банок, а Грэмпи не отходила от него далеко. Заметив, что в лапы матери попалась соблазнительная жестянка, Джонни с плачем побежал к ней, требуя её себе, но тут нечаянно бросил взгляд на вершину холма. То, что он там