Создай меня (ЛП) [Л. П. Ловелл Лорен Ловелл] (fb2) читать постранично, страница - 2

несколько месяцев назад, и одна из них довела Анну до слез. Я пригрозила, что ночью обрею её налысо, если она еще хотя бы раз взглянет в сторону Анны. Теперь при моем появлении они съеживаются и боятся даже смотреть на нас с сестрой. Хотя я вроде не угрожала никого убить, но эти девочки не единственные. Остальные тоже сторонятся нас. С нами никто не дружит, но мы и не нуждаемся в друзьях. Главное, что мы есть друг у друга, а большего и не нужно.

Перекинув ногу через подоконник, я вваливаюсь в комнату. Анна резко выпрямляется и прижимается к стене.

— Тише, — шепчу я, поглаживая ладонью ее ногу.

— Ты напугала меня, — выдыхает она.

— А кто еще полезет в наше окно? — закатив глаза, тихо говорю я и осторожно закрываю окно. Знаю, что, скорее всего, соседки по комнате проснутся, и знаю, что они иногда замечают, как я исчезаю по ночам, но молчат.

Скинув обувь, я забираюсь под одеяло и устраиваюсь рядом с Анной. Она отодвигается к стене, освобождая мне место. Вообще-то я должна спать на верхнем ярусе кровати, но не припоминаю, когда провела там хотя бы одну ночь. Анне снятся кошмары, и она, проснувшись, кричит, если меня нет рядом.

— Вот, держи, — я разворачиваю салфетку и протягиваю ей два кусочка хлеба и два яблока.

Анна отщипывает маленькие кусочки и кладет их в рот, а я с грустью наблюдаю за своей младшей сестрой, которая неторопливо смакует хлебный мякиш. Кусочки обычного хлеба. А ведь так было не всегда. У нас были очень хорошие родители – заботливые, любящие. Когда они погибли, Анне было всего пять лет, и она их совсем не помнит. Психологи говорят, что у нее синдром подавленных воспоминаний – ее мозг будто блокирует их, потому что в них слишком много печали и страха. А я осталась один на один со своими воспоминаниями о жизни, которая у нас могла бы быть, с призрачными мечтами о лучших временах и с ужасом от того, как резко это все оборвалось. Привычный мне уклад вещей изменился в короткий срок. Я быстро усвоила, что слезами горю не поможешь, а для того, чтобы что-то изменить, одного желания мало. Я молилась, упрашивала Бога помочь нам, но вскоре поняла: если бы он действительно существовал, то помог бы мне… нам. Но нам никто не помог. Отныне все зависит только от меня, и однажды я вытащу нас отсюда. Я сумею защитить Анну и добуду для нас лучшую жизнь.

— Яблоко я припрячу, — сверкнув улыбкой, Анна убирает яблоко под подушку и укладывается в кровати, а я устраиваюсь рядом с ней. Заправляя светлый локон ей за ухо, встречаю взгляд ее сапфировых глаз – таких наивных, чистых. Я очень хотела бы сберечь эту чистоту. Хотела бы защитить сестру от всего на свете, но это становится все труднее и труднее. Злобная заведующая и так уже ненавидит меня за неповиновение, а сейчас только и думает, как бы отыграться на мне. Остается только надеяться, что она не поймает меня на воровстве еды.

Я целую сестру в лоб.

— Люблю тебя, букашка.

— И я тебя люблю, — выдыхает она, глаза ее закрываются, дыхание становится ровным. Под размеренные вдохи и выдохи сестры я тоже засыпаю.

Просыпаюсь я от удара по лицу, эхо от звонкой оплеухи гудит в черепной коробке. Мгновенно открыв глаза, я сажусь на кровати и вздрагиваю при виде заведующей. Она стоит передо мной, уперев одну руку в бок, а в другой руке сжимает яблоко.

— Идем со мной, — бросает она с приторной улыбкой на лице.

Анна прижимается к стене, и я чувствую, как дрожит ее тело.

— Все в порядке, — говорю я ей. Мне известно, что сейчас произойдет, и не хочется, чтобы Анна это видела, поэтому я встаю и следом за злобной теткой выхожу из комнаты. Пройдя через всё здание приюта, она подходит к двери кабинета, открывает ее, входит и останавливается спиной ко мне. Я вхожу следом, закрываю дверь и стою в ожидании, не поднимая глаз.

Она разворачивается и наотмашь бьет меня по лицу тыльной стороной ладони. Удар такой сильный, что я падаю на колени и, сплюнув на пол кровавую слюну, ощупываю ладонью разбитые губы. Мегера с каменным лицом подходит ближе и нависает надо мной. С виду она похожа на школьную учительницу – седые волосы, собранные в пучок, юбка до колен, шерстяной жакет. Производит впечатление милой пожилой дамы, но это совсем не так. И это не первая встреча ее руки с моим лицом.

— Ты воруешь еду! — выкрикивает она. — Неблагодарная! Неблагодарная и испорченная! Я была слишком снисходительна к тебе, Уна Васильева.

Я ничего не отвечаю, и злобная тетка указывает на стул.

— Садись.

Я сажусь, а она громко кого-то зовет. Я слышу, как открывается дверь, но не отрываю взгляда от заведующей. Людям за пределами этих стен она кажется милой женщиной, которая работает в детском доме, но на деле она совершенно другая. Я-то вижу ее истинное лицо, и она об этом знает.

Тот, кто вошел в комнату, подходит ко