Молодой пенсионер на проводе [Евгения Ивановна Хамуляк] (fb2) читать постранично, страница - 2

могиле б тоже не мешало подумать заранее. Или сбагрить свои похороны на неблагодарных детей?

– 3 -

От детей она ожидала подобного поведения. Двое сыновей росли, что называется, чертополохом. Такие милые, добрые, ранимые в детстве, ни минуты не могущие прожить без нее, вечно цепляющиеся за ее юбку, выросли в абсолютно наглых избалованных подростков, не желающих пальца о палец ударить, только все больше и больше требующих и желающих. Такими же созрели и мужчинами, слава Богу, вовремя женившись и покинув родовое гнездо к облегчению родителей.

Елена Васильевна все время ругала за их воспитание мужа, каждый раз напоминая, что дети похожи на него один в один. Выходило три хмурых недовольных бугая в доме, которым все поднеси-подай.

Но сейчас сидя у себя в спальне с разложенными деньгами на осиротевшей семейной кровати, понимая, что вряд ли дождется полноценной помощи, Елена Васильевна поняла, что виновата сама. Хотя умом не представляла, что именно делала не так. Почему дети выросли, словно кукушата, абсолютно чужими душами? Вроде любила, ходила с ними повсюду, домашние задания делала, исполняла желания… А вот случилась беда, а они молчком сидят, небось, думают, как папаша: что это она, истеричка, все испортила, поэтому он сбежал от нее к молодухе…

Старая, никому не нужная пенсионерка, не знающая толком английского языка, оставшаяся с кучей холодных камней вместо друзей – хороший багаж почти 60-летней жизни. Действительно, кому такая нужна?

Елена Васильевна стала подбирать бранные слова, которых в ее арсенале имелось всего-то два и те литературные: сука и дрянь.

Отец, бравый кавалерист, и мать, учитель русского и литературы, крепко-накрепко научили Елену Васильевну выражаться так, чтоб не переступать грань между человеком от слово «чело», то есть разум, и быдлом. Но в тяжких ситуациях, когда требовалось крепкое словцо, возникала трудность. Русская и к тому же женская душа просила выразить боль, если не истерикой, то хотя бы словами, четко отражающими внутреннее состояние, в котором хотелось выть волчицей на луну.

– Мразь, тварь, сволочь, отстой, козел, падла… – сквозь зубы зло мычала Елена Васильевна, чувствуя, как напрягаются мышцы лица, а значит, плодятся гадкие морщины, которые теперь не на что и уколоть. А слово, которое хорошо б характеризовало ситуацию и дало выход эмоциям, так и не находилось.

Решая, что важнее: боль или морщины, Елена Васильевна поддалась боли.

– Говно сраное! Вот что ты такое, – шипя прорычала женщина и поняла, что нашла чем обзывать бывшего мужа.

Слово, обозначающее священные детородные органы, которым обычно называли всяких нехороших людей, не хотелось пачкать этим омерзительным поступком. А вот двойная гадкая тавтология того, до чего не хотелось не только дотрагиваться, чтоб не испачкаться, но и думать, слушать, смотреть на скверное – подходило лучше всего. Папа и мама гордились бы. Отличный мат!

– Может, еще не бывший, – сказала Алла Богомолова, не подруга, но приятельница Елены Васильевны, бывшая жена партнера Павла, которой в свое время Елена Васильевна по доброте душевной одолжила миллион, чтоб сгладить неблагоприятный момент расставания мужа с ней – стокилограммовой старой женой-пенсионеркой – и ухода к молодой секретарше. Так они заделались приятельницами. Подруг Елена Васильевна не водила. Лучшей подругой ей был угрюмый муж Павел, требующий 24-часового внимания.

Но сейчас пришлось поднять старые связи, в том числе и по возвращению долга. Миллион вернуть Алла Богомолова не могла, могла только 300 тысяч. Елена Васильевна, еще не научившаяся отстаивать свои права (до этого за нее это делали юристы Павла), решила, что и на том спасибо.

– Тебе надо к Базаровой сходить. Она таких козлов старых вмиг возвращает. Тут же чувствуется, что без магии не обошлось, – советовала стокилограммовая Богомолова, которой десять лет назад, видимо, магия так и не помогла, зато помогли хорошие адвокаты, отсудившие серьезные отчисления от общего бизнеса бывшего мужа, любителя секретуток.

– Говно сраное, – словно по команде произнесла Елена Васильевна, услышав имя мужа.

– Главное, не подписывай никаких бумаг. И сходи к Базаровой, – увещевала Богомолова. – Отсудишь свое, будешь до конца пенсии жить припеваюче, молодая пенсионерка.

Вообще Елена Васильевна тоже подумывала насчет магии. Ну кому сдался ее старый толстый Паша с больными спиной и сердцем и к тому же диабетик? Это в молодости он был сильный, серьезный, молчаливый и какой-то даже загадочный. К 60-ти эти качества превратились в угрюмость, жадность, нелюдимость. Ему требовалась сиделка, нежели любовница. Надо очень любить деньги, чтоб погнаться за таким старым…

“Сраное говно – ваш папаша, – Елена Васильевна так и видела лица детей, такие же угрюмые и недовольные, когда она расскажет им правду, что значит жить с их «дорогим» и «любимым» папочкой. – Правильно, что пьет виагру, у него и в 20 лет-то конь больше трех минут не стоял, а в 60 и подавно. На