Противный Новый Год. Новогодняя история [Евгения Ивановна Хамуляк] (fb2) читать постранично, страница - 2

приехал из деревни с мешком чеснока в качестве благодарности. Подарок провонял на весь дом, но ещё хуже, родственник вместо одного месяца жил уже три, явно собираясь справлять Новый год вместе с Юлей и её семьёй.

Наконец, псковская родня объявила, что, к сожалению, в этот раз на празднество приехать не сможет, но перешлёт на Новый год с каким-то деверем Юлины любимые солёные грузди. И если можно деверь тоже останется на празднество, потому что отродясь не видал Москвы, Кремля, Арбата, цирка и зоопарка. Слёзно просили устроить экскурсию.

Добила семейный уют недавно овдовевшая бездетная тётка Вадима, которая жалобно попросила Юлю о какой-либо занятости, например, уборке дома, уходу за Василисой, обучению девочки французскому.

– Я могу приезжать только на выходных! – при этом добавила несчастная вдова обрадованной предложением помочь Юлии. Ведь “затянуть пояса” включало увольнение домработницы. А тут убивались три зайца: помощь приятной одинокой старушке, которая к старости лет решила быть поближе к единственным родственникам, о которых раньше не сильно-то вспоминала, ну это ладно; экономия на уборке; уроки французского Василисе. Благородный язык очень бы пригодился девочке в будущем. Ведь молодые таланты много гастролировали.

Но с первых же выходных соседство не заладилось. Прожившая много лет во Франции Лидия переняла от французов не только прекрасный акцент, но и европейские фамильярности, например, ходить по дому в уличной обуви, не принимать душ, но изрядно духариться так, что аромат перебивал чесночное амбре другого родственника. Наконец, комплименты. Последние доводили Юлию до белого каления. Лидия ими сыпала в адрес благодетельницы, которую исключительно называла любовно «Мамочка».

– Мамочка, что вы скажете, если мы с Васенькой сегодня освоим глаголы? Васечка, а ты спрашивала у мамы разрешения? Мама – это святой человек, гордись ею, Василиса, ведь когда её не станет, – Лидия задумалась, поглядев на потолок, – мир перестанет быть чудесной сказкой. Дорожи каждым мигом, проведённым вместе, – и с поиском благодарности устремляла взгляд на Юлию, у которой в эти миги начинал дёргаться глаз.

В том же духе продолжалось с 11:00 субботы до 16:00 воскресного вечера, когда уезжал обратный автобус. Рот тетушки не закрывался ни на минуту, раздавая различные мудрые советы и комплименты с французским акцентом по поводу и без.

Против комплиментов Юлия ничего не имела и получила их регулярно, так как с юности ходила в красавицах. Но два года назад по здоровью молодой женщине пришлось оставить работу, к счастью, не такую уж и любимую, и отправиться сначала в неоплачиваемый отпуск, а потом в свободное плавание. Потому что возвращаться в страховую компанию на должность руководителя отдела продаж теперь, после двух лет покоя, казалось самоубийством. Естественно, внешний облик страдал. Страдали фигура, талия, причёска. Про макияж Юля вспоминала только три раза в году: на Новый год, 8 марта и день рождения мужа.

А Лидия видела Юлю, точнее Маму, в старом трико, в пижаме, после бессонной ночи исключительно прекрасной, восхитительной, свежей, яркой, божественной. Слова, как яд, отравляли женское самолюбие, прекрасно знающее состояние, когда действительно выглядишь божественно. Но как это было объяснить старушке, искренне желающей угодить и быть приветливой, воспитанной, молодая женщина не знала. В душе понимая все тонкости, Юлия про себя прозвала вдову «Противная мадам».

Примерно один месяц до Нового года.

Всё бы ничего, но к этому бульону противоречий добавилась настоящая проблема. К ноябрю Лидия стала жаловаться, что холода донимают её во время дороги и, ссылаясь на усталость в пути, стала проситься пожить уже не на выходные, которые Юля подумывала отменить вовсе, а на недельку, а может, две-три.

Вадим, который в течение дня носился в поисках работы, а вечером дома закрывался в кабинете для чтения и составления резюме, не замечал присутствия любимой тетки, которая побаивалась попадаться ему на глаза и, тем более, рассыпать бисер из комплиментов. Василиса к 1 декабря категорически отказалась от французского без объяснения причин. Просто закрыла дверь и повесила табличку: «Никому-никому нельзя входить!!!», потому что одно «никому» поначалу не являлось преградой для Лидии.

Юлия, не сразу почувствовав беду, отвела для тётушки уже не гостевую комнату, а пустующую часть дома с отдельным входом, куда на лето переселялись родители, в будущем желающие и вовсе переехать к любимым детям. Прознав про это, старики устроили дочери настоящую истерику.

– Юля, там наши вещи, там наши семена, мои тряпочки! Почему без спроса? – ревниво ужасались старики французской оккупантке. Дочь пыталась урезонить родителей, взывая к голосу совести, мол, вдова, милый божий одуванчик, останется всего-то на одну недельку, а потом Юля с ней переговорит, всё объяснит. И выгонит.

Но божий одуванчик схватил грипп и слёг в летнем раю родителей аж на три недели, не переставая