Сила традиций [Евгений Назаренко] (fb2) читать постранично, страница - 3

покой, Элронд поко-ой,

      Рыба по-одыха-а-ет!..

Последняя строчка оторалась с особенной оттяжкой, после чего Игнат зажал струны и сказал:

– Всё, амба. Пора уже тут проветрить и проветриться самим. А то тут дышать нечем, да и не со всеми до сих пор поздороваться смогли.

– Да, правильно, – отозвалась Эмма, – через пятнадцать минут вообще за стол садиться пора.

Игнат встал, и почувствовал, что его пошатывает. Он сообразил, что всё это время только пил и не закусывал. Оторвал кусок лаваша, лежащего на столе, завернул в него пару ломтей сыра. Одновременно заметил, как Кирюха с довольным видом говорит что-то на ухо Нике, слегка склонившись к маленькой девушке; потом они вместе вышли из кухни. Игнат, не прекращая жевать, тоже пошёл ходить по квартире, отлавливая знакомых, которых до сих пор не видел по причине рассредоточения компании по обширной жилплощади.

На празднование собралось человек двадцать пять, почти всех Игнат знал. Он ходил, здоровался, обнимался, шутил и выпивал со старыми друзьями. Наконец Мама Люда объявила, что пора садиться за стол, хватит уже кучковаться по комнатам, а то и приход Нового года останется незамеченным. Все расселись, Игнат угнездился на диване рядом с Зябликом с одной стороны и Лёликом – с другой. Кирилл сел на противоположном конце рядом с Никой и оживлённо с ней беседовал.

За весёлыми разговорами и тостами под музыку протекли последние минуты старого года. Телевизор работал в комнате беззвучно, но хозяин квартиры внимательно следил за часами. Наконец в ящике закончилась предновогодняя речь и Стас крикнул:

– Глушите музыку!

Он увеличил громкость, все перевели взгляд на традиционную картинку с кремлёвскими курантами и поднялись со своих мест. Над столом засверкали бенгальские огни. Игнат встал, поднял свой стакан (в котором к этому времени было налито грамм двести текилы). Когда пробил последний удар курантов, он вместе со всеми заорал: «С Новым годом!». И, сделав воодушевлённо-торжественное лицо, выпил до дна.

***

Проснулся Игнат оттого, что в рёбра ему давило что-то твёрдое. Некоторое время он был не в силах разомкнуть веки и поднять голову. Даже просто пошевелиться было тяжело. Наконец он открыл глаза и попробовал оценить обстановку.

Он был в маленькой, Стасовой, комнате. Тело его криво расположилось на полу, а прямо под ним кто-то спал, с прихрапыванием. Игнат с трудом сел и обнаружил, что это Лёлик, именно его голова столь немилосердно намяла рёбра. Спящий подрыгал во сне правой ногой и испустил вздох облегчения, освободившись от давившего на него сверху Игнатова тела. Шторы были завешены, так что в помещении царил полумрак, но яркие солнечные лучи явственно пробивались сквозь ткань, приветствуя первый день нового года. Игнат попробовал сообразить, почему же он спит здесь, на полу, на Лёликовой голове, но не смог даже приблизительно вспомнить события, до такого казуса доведшие. Думать вообще было крайне тяжело. Словно череп ему плотно набили ватой, а потом ещё и накачали какой-нибудь жидкостью, из-за которой весить голова стала раза в три больше обычного.

Минут пять ушло только на то, чтобы встать с пола. Пошатываясь, Игнат открыл в дверь и вышел в коридор. Кругом было тихо, только слышно, как тикают большие напольные часы, стоящие в зале. Держась за стеночку, Игнат медленно побрёл по квартире.

На кухне сидели Стас с Милой и пили чай. Солнце грело их довольные лица, парочка наслаждалась новогодним утром, теплом, горячим свежим напитком и тишиной.

– О, Игнатий, с Новым годом! – радостно приветствовал приятеля Стас. – Присоединяйся. Чаю хочешь? Или чего другого? Пиво есть, кефир для желающих…

Игната передёрнуло. Организм явно и недвусмысленно протестовал против любых жидкостей, а при слове «пиво» внутренне содрогнулся в ужасе.

– Не-е, – выдавил он. – Я, пожалуй, это… Потом. Попозже. Слушай, а что вчера было-то? Почему я в твоей комнате на полу спал?

– Ммм… Ты вообще ничего не помнишь, что ли?

Игнат снова попробовал что-то вспомнить, но это было равносильно попытке разжечь костёр из мокрых дров без растопки отсыревшими спичками.

– Помню, как за стол сели. А дальше что-то вообще ничего.

Стас хмыкнул.

– Короче, как двенадцать отзвенело и все стали пить за Новый год, ты тоже со всеми выпил, стакан на стол поставил. Потом постоял несколько секунд и, как стоял, так и рухнул плашмя.

Игнат замычал.

– Что, в салат?

– Да нет, пронесло. Назад грохнулся, на диван. Мы подождали, ты не встаёшь. Кто-то из девчонок тебя проверил – нормально, дышишь, только отключился. Тогда Тоша с Кириллом тебя оттащили в маленькую комнату и аккуратно положили отдыхать.

– И всё?

– Нет. Где-то в полвторого, когда до танцулек дошло, ты внезапно вылез, дошёл до зала и встал на входе. Просто смотрел, ни на кого не реагировал. Минут пять так постоял, потом сел в коридоре и начал сам с собой разговаривать. О чём – понять никто так и не смог. Какое-то время так сидел, наконец народу надоело через твои ноги перешагивать,