Небо цвета ниагара [Ярослав Дмитриевич Склянной] (fb2) читать постранично, страница - 2

высказать всё своё патетическое уважение к его великолепнейшим сооружениям, особенно его дворцу в Алупке. Мало кто был в то время на Руси, кто хоть сколько-то ценил и понимал суть и важность подобного зодчества. Так хоть каким-то образом произошла та самая прививка на европейский путь, который после резко и кроваво-красно прервался… Но не будем сейчас о плохом.

Глава 2

Но вот я уже ждал столько, что стал повторять свои текста из театральных постановок (Не считаю это ничем странным или не дай Дарвин, выходящим за рамки приличия), был я тогда один и поэтому стал рассказывать всё это одной моей тогдашней старой подруге – природе. Опосля того, как я вдоволь нагулялся и наизучал названий всяких заморских прелестнейших существ (Думаю самые искусные творения и проявления природы не стоит называть просто растением, хоть научно оно так и называется, а можно позволить перейти на что-то более живое. Хотя может ли быть что-то ещё живее, чем просто природа?), я уже оказался в том месте, где обычно все и входят в тот сад. Там то я и увидел поначалу кое-кого, кто очень был мне дорог. Тогда я вмиг задумался, отложил мысль о том, что возможно всё-таки существует связь, которая при зрительном контакте с сперва непонятным, или неопределённым объектом, вызывает определённые эмоции и чувства. Чуть позже, когда я подошёл ближе и разглядел её лицо, то сердце вмиг притаилось и я двинулся к ней. После мы оба друг друга узнали, и пошли навстречу ускоренным шагом. Предвкушение объятия росло, а лицо не терпело больше этого мира и стало показывать улыбку. Мы оба подошли очень размеренным, но как и прежде быстрым шагом, и вцепились руками друг в друга. Руки сразу принялись исследовать её спину, а голова искала место, где оно было бы ближе к её лицу. Сердце радовалось и торжествовало, увеличив ритм билось о стенки грудной клетки, дабы поскорее вырваться и прильнуть к ней. Ещё немного постояв так, мы поменяли позу наших голов, пропустили пару абсолютно неважных в тот момент слов и слились в поцелуй губами.

И вот кто бы мне объяснил, что такое это чувство – любовь, если бы я сам не поимел с этим дело столь внезапно и счастливо. И да, я именно рад, что это получилось неожиданно и в очень большом количестве (Думаю стоит именно так описывать то самое приятное внимание, которое можно только получить в своей быстротечной жизни). Любовь, как и всё счастливое и освещающее в этом мире – должно приходить внезапно и неожиданно. Таким образом оно даётся нам легче, и ложится приятнее в нашу жизнь. И именно таким образом любовь трактуется в нашей жизни как что-то очень приятное, лёгкое, тонкое и неуловимо явственное. Да уж, парадоксальное явление, эта ваша любовь, бывает думаешь о ней, стараешься что-то вычленить из неё более-менее логическое, обоснованное и хоть сколько-то научное, а она берёт и отворачивается от тебя с словами: «Не в этот раз, затерявшийся. Ты ещё недостаточно меня чувствуешь и ощущаешь. А главное, что ты меня не слушаешься.» – ох уж и чертовка. А проблема то как раз в том, что невозможно просто взять и объяснить тему любви каким-то, даже эфемерным знанием, дисциплиной и наукой. Но очень уж хочется. Это как раз-таки то самое дотошное рвение к истине, которое я и унаследовал из точных наук (Если хотите, то называйте это естественно-научными. Всё одно, это равноценные характеристики явления науки).

Пока мы с ней прохаживали тропы в том маленьком лесу, который представлял из себя смешанный и абсолютно искусственно выращенный лес, я изредка посматривал ей в те отдалённые лучи света, что хоть как-то проходили в ту глубину глаз, куда я смотрел. Я был неутолим в этом деле. Да, я сам редко смотрю в глаза людям. Однако пускай они обрадуются. Потому что если я уж и принялся смотреть в глаза, то стоит опасаться этой возможности. Это всё зависит от того, кто для меня тот человек, кому я буду смотреть в глаза. Если он мне дорог, то я буду очень нежен и учтительным к человеку. Я не буду и следа оставлять своими глазами, лишь исследовать то, что мне разрешают, и щекотать там, где можно. Но а если это кто-то из моих врагов, неприятелей или попросту недоброжелателей, то стоит бежать из-за этого взгляда. Не напрасно говорят личности, что в одном взгляде можно передать больше, чем иногда многие пытаются передать за всю жизнь. Конечно взгляд ненависти не всегда созидательный, но он так прекрасен в действии, особенно когда в самом начале спора или самого напряжённого момента его обнажить и вонзить в глаза противнику, то именно тут и начинается главная, сладкая и приятная комедия для меня.

В её глазах было явно то, за что я и мог в неё влюбиться, особенно любить долго. Но как бы я долго не искал оттенков той самой нашей любви в её глазах, все мои попытки увенчались провалом. Видать её чувства… нет, не правильно: вообще чувства человека – это что-то очень скрытное, не любящее шума и какой бы то ни было суеты жизни.

Но вот пронеслось и то время, выделенное нами на прогулку, которое пронеслось к тому же так