Во имя Великой Империи [Миссионер Джейн] (fb2) читать постранично, страница - 100

ведра, попадая на ноги Высшего, но какая разница? В этот момент Арчибальд думал лишь о том, как сильно ему знакомо ощущение приближающейся смерти.

–Дыши…

Снова кашель. Конвульсии становились всё слабее. Глаза закатывались. Снова вода.

–Дыши…

Кашель. Льющаяся на пол вперемешку с водой слюна. Мышцы сокращались лишь на рефлексах. Вода.

–Дыши…

В один момент она просто перестала двигаться. Не осталось конвульсий и судороги. Боли и мыслей. Не осталось ничего. Арчибальд отпустил её волосы, позволяя упасть. Тело не удержалось в том же положении и упало набок, перевернув и ведро. Остатки мутной воды выплеснулись на пол. Ройдфорд просто смотрел на бездыханную плоть. Вновь ставшие карими глаза медленно закрылись. Чёрные ресницы подрагивали. Жертва страдала достаточно, чтобы искупить сделанное, но недостаточно, чтобы насытить Высшего. Мало. Это была обычная казнь, а не питание, однако какая-то лёгкая щекотка расходилась по телу. Сегодня Арчибальд не пролил ни капли крови, но чистым место казни назвать было нельзя. Ройдфорд склонился к мёртвому телу и легко коснулся кончиками человеческих пальцев худощавого личика. Совсем молоденькая… Ровесница Лилии… Это всегда тяжело.

Хоть казнь и была лёгкой, Арчибальд, тем не менее, всё ещё остался голоден. Он расстегнул на себе свободную рубашку и раскинул руки. Да, тело грешницы мертво, но душа ещё не покинула тело. Ройдфорд зажмурился, подняв лицо к потолку. «Ну же!»– подумал он, прокручивая в голове моменты смерти девушки,– «Насыщайся! Насыщайся же!».

Грудь резко сковал спазм, подобно тесному железному нагруднику. Сердце, которое практически никогда не ощущалось Высшим, начало ускоряться, разгоняя нагревающуюся кровь по венам. Подобно извергающемуся вулкану то, что могло бы называться сердцем, распространяло огонь по телу, накаляя его. Арчибальд раскрыл рот в попытке дышать, но не смог. Дыхание перехватило так сильно, что оставалось лишь поддаться этому ощущению насыщения Духа. Глаза раскрылись. Закатились. Огонь уже распространился по всему телу. Ройдфорд упал на колени, изогнувшись в спине так, словно всю жизнь занимался лишь гимнастикой. Затылок почти коснулся пола.

Это был не крик человека, не вой волка, не рык медведя. Нечто потустороннее вырвалось на свободу, отчего в очередной раз у людей на улицах пробежал мороз по коже. Кожа стала белой от протяжного вопля. Челюсть стала шире, а в глазах пустота. Тишина. Содрогаясь от блаженных спазмов, Арчибальд упал на пол и замер. Больше ни мускула не дрогнула в его теле. Глаза остались пустыми и открытыми, хоть Высший и потерял сознание, лёжа рядом со свежим трупом.

–Боже,– прошептала Лилия, не отводя взгляда от отца через замочную скважину. Девушка едва не вскрикнула от ужаса, когда на плечо легла рука стражника.

–Сейчас туда входить нельзя,– прошептал мужчина,– Его Высочество реагирует на любого незваного гостя сейчас. В прошлый раз моему другу повезло, что он остался жив…

–Он без сознания?– восхищённо прошептала Лилия, вновь смотря в комнату.

–Да,– кивнул тюремщик,– Но это как раз и плохо. Он может броситься на кого угодно. Даже на Вас, принцесса. Уходите. И не рассказывайте королю, что я позволил Вам смотреть.

Девушка с восхищённой улыбкой отстранилась от двери. Красавица лишь бросила взгляд на стражника, не говоря ни слова. Обернулась и быстрым шагом направилась к дверям на улицу.

Прекрасно ли это было? Лилия не знала. Она так же не знала, почему подобное зрелище вызывало такой восторг. Вот как питается Высший! Никакого обычного смертного голода. Никаких потребностей. Только эта. Потребность убивать, чтобы насытиться. Подобно водам Аззуй Арчибальд был вечен. Люди умирали, а река его жизни бурлящим потоком мчалась по Кругу Жизни. Лилия вышла на улицу и посмотрела на слепящее солнце. Да. Оно слепило сейчас, но если бы принцесса познала Вечность, могла бы смотреть на него и уже через секунду вновь идеально видеть всё вокруг. Перед глазами всё те же сцены насыщения отца. Кажется, это было… изумительно.

–Я познаю тебя…– прошептала Лилия, проваливаясь в фантазии, как однажды займёт место на троне. Любом троне, о котором только пожелает,– Вечность станет моей…