Кто же ты, Яна Грабовская? [Игорь Владимирович Красовский] (fb2) читать постранично, страница - 3

посиделки и пикники, хотя на них часто присутствовали ее криминальные друзья, они к нам не лезли даже в разговоры. Грек мог просто молча слушать наши диспуты, которые обычно затевала Яна, но как только они разгорались, она предпочитала уходить с Греком куда-нибудь в уголок, или, если его не было, просто удалялась и сидела одна, думая о чем-то своем. Неизвестно откуда, но у нее было много книг тогдашнего самиздата, которые она охотно давала нам читать. Благодаря этим книгам, мы многое узнали из того, что было в тогдашнее время заперто за семью печатями. Помню, какой ажиотаж творился вокруг книги Булгакова «Мастер и Маргарита», ее читал даже Гажин, а после прочтения начал серьезно заниматься литературой. Когда моя очередь дошла до этой книги, я, прочитав ее за сутки, пошел относить Яне, так как могли за ней прийти другие очередники. Я помню ее, открывшую дверь, в легком шелковом халате. Огромные глаза, легкая божественная улыбка, помню, как она взяла принесенную книгу изящными нежными пальцами, и голосом, который проникал прямиком в сердце, минуя мозг, пригласила меня на чашечку кофе. Янина мама куда-то уехала, и в доме кроме нее была ее подруга, с короткой стрижкой каре, как у Нины из «Кавказкой пленницы», и спортивным телосложением, явно старше самой Яны, которая, практически сразу покинув нас, пошла спать. Мы беседовали до самого утра, о Булгакове, о религии, о том, почему она везде имя Воланд в книги исправила карандашом на Ваал. Все ее движения были столь грациозны, даже простое движения глаз вызывали внутренний трепет в моей душе, которого я никогда ни до, ни после встречи с ней не испытывал. Я еще долго не мог прийти в себя после этой ночной посиделки, но, я понимал, мои шансы, как и у всех, благодаря Греку были равны нулю. Впрочем, все пацаны нашего класса тайно сохли по Яне, и по слухам не только пацаны. Женёк откровенно завидовал Воробушку, о чем не раз мне говорил лично.

Но мы окончили школу, и судьба нас разбросала по всему бывшему Советскому Союзу. Соцсетей тогда не было, и связи быстро терялись. Потом последовал развал СССР, мои родители переехали в другой регион, в родном городе я больше никогда не был. Как-то меня послали по работе в Харьков, и уже в последний день моего пребывания в гостинице я встретил своего друга Женька. Он был уже солидного вида мужчина, но его улыбка и жизнерадостность была при нем. Нашей радости не было предела, и, естественно, мы пошли в ресторан, где целый день до вечера мы вспоминали свою школьную пору и былых друзей. И уже в вокзальном ресторане практически за два часа до моего поезда он вдруг меня спросил о том, о чем я даже впоследствии пожалел:

– Слышишь, а ты помнишь Яну Грабовскую, у которой мать на Монику Беллуччи была похожа, если ее в рыжий цвет перекрасить?

– Конечно, я помню, ведь все в неё были влюблены, и ты в том числе.

– Да не, я не был, – замявшись, начал он уходить в сторону.

– Да как же не был?! А стихи кто писал, где как не иначе вожделенным ангелом ты ее не называл?

– Ладно. Ладно. Но после того, что я тебе сейчас скажу, ты тоже начнешь отрицать любые чувства к ней, – сказал Женек, подливая мне коньяк.

-Ты для начала выпей, а лучше давай по две выпьем, ты хоть и мозгоправ, но, боюсь, ты можешь не выдержать.

Он меня, естественно, заинтриговал, и мы выпили по две стопки коньяка, и он выдал:

-Так вот, Яна Грабовская вовсе никакая не Яна, и мало того, она даже не была девчонкой, это был пацан. Понимаешь,… это был пацан! – он это крикнул, чтобы видно я лучше услышал, на нас обернулись посетители ресторана.

-Так, Женек, я все понимаю, мы выпили, но мы же ничего не курили, с чего ты гонишь? – смеясь я ответил на его крик.

– Не веришь? Понимаю. Я сам был в шоке, когда узнал. Но ты наверняка помнишь мою тетку Тамару, которая работала во второй градской больнице.

– Ну, помню, но какая связь между твоей теткой и Яной?

– Щас. Щас. Все узнаешь. Как-то года три назад мы праздновали День Рождения моей мамы, и в гостях была тётя Тамара. Разговор зашел о моей школьной жизни, мама нашла старый альбом с фотографиями, и на одной нашей групповой фотке, которую мы сделали перед окончанием школы, моя тетя увидела знакомое лицо. Она подозвала меня и, указывая на Грабовскую, спросила, а не Яной зовут эту якобы девочку. Я очень удивился, почему она «якобы девочка». И тетя поведала нам историю. Дело было в разгар 90х, в нашем городе шла криминальная война за сферы влияния, всю неделю поступали одни огнестрелы, и тут привозят двоих: юношу и девушку. Авария на мотоцикле, юноша умер через час, и это был Грек. Девушку, которая была без сознания, раздели, чтобы обследовать и провести операцию, и тут… И тут! – он акцентировал мое внимание, – выясняется, что это не девушка, а парень с соответствующей штучкой. После операции, побыв еще некоторое время в больнице, она то ли сбежала, то ли ее украли, но было не до нее, и об этом инциденте забыли.

Я начал трезветь, все это не укладывалось в голову.

– Ты зачем мне это