Зомби хроники: Дарующий покой [Андрей Анатольевич Глазнев] (fb2) читать постранично, страница - 2

поводу того, что волосы могли бы быть и короче, например как у мальчика.

Шило злиться и обижается на меня. Светлая прядь волос, всегда закрывает левую часть её лица, пряча ужасный шрам на виске и чёрную повязку прикрывающую пустую глазницу.

Я, язык стёр, повторяя, что она и так чертовски симпатична, а повязка на глаз только добавляет ей шарма. Но она стесняется перед парнями и упорно прикрывает чёлкой «старую рану».

– Что, делаешь? – осторожно выглядываю в окно.

Зомби пасутся на лужайке перед домом, опустившись на четвереньки, мирно жуют траву, словно сонные коровы. Нона вирусу в активной фазе, что бы поддерживать себя, нужна энергия, поэтому зомби, словно стая саранчи уничтожают всё на своём пути. Жрут траву, грызут деревья, жуют бумагу, короче в ход идёт всё, что может дать вирусу силу жить. Но больше всего зомби любят мясо, куда же без старого доброго мяса!

Самое удивительное на мой взгляд в зомби то, что сколько бы они не жрали, по нужде им ходить не надо. Вирус перерабатывает всё. Единственное качество в зомби, которому я завидую. Жрать и никогда не срать, я конечно не сноб, но к этому стоит стремиться!

– Забочусь о своём будущем! – хмуриться Шило.

Девочка поворачивается ко мне лицом. « Пожалуйста, убейте меня», аккуратным, красивым почерком написано на футболке.

– Когда мы станем зомби, – объясняет Шило, – я буду зомби недолго, потому что какой – ни будь хороший человек, прочтёт надпись на футболке и убьёт меня.

– Милая, это же твоя единственная футболка. – Глядя на её серьёзную мордашку, едва сдерживаю смех, если бы не зомби за окном, лопнул бы от смеха. – Когда мы выберемся отсюда, в городе у тебя могут быть проблемы, не все дураки превратились в зомби.

– Ты уверен, что мы выберемся? – смотрит пристально, серьёзно.

Сверлит единственным глазом, с такой настойчивостью, что мне становиться неуютно.

– Абсолютно малыш! – протянув руку, глажу её по плечу, что бы хоть как – то взбодрить. – Мы с тобой всегда выходим сухими из воды.

– Ты выходишь сухим из воды! – голос Наташи звенит от приглушенной ярости.

С опаской выглядываю в окно, опасаясь, что вопли Шила привлекут внимание зомби. Лягнув меня правой ногой, Наташа привлекает моё внимание, зло, демонстрируя шрам на икре. Со стороны похоже, что её ногу засунули в компостер и как следует, прокомпостировали.

– На ферме Жоры Скряги, меня укусил его безмозглый пёс, он ведь запросто мог откусить мне ногу.

– Но ведь не откусил! – говорю тихо и мирно, желая её успокоить.

Скандалить в окружение вечно голодных зомби плохая примета, можете поверить моему опыту.

– Нож людоеда едва не отсёк мне задницу, – повернувшись, разъярённое Шило продемонстрировала мне аккуратный едва заметный шрам на бедре.

– Я ведь успел тебя спасти, помнишь, как ты была мне рада, не то, что сейчас.

– Пошёл ты Век, – оскалившись Шило, ткнула мне под нос правую руку.

Чисто интуитивно, я догадался, малышка хотела показать неприличный жест, но так как среднего пальца она лишилась почти два года назад у неё ничего не вышло.

– Я серьёзно Век, ведьма с пустоши до сих пор носит мой палец у себя на шее в качестве амулета.

– Можешь мне поверить детка, она очень им дорожит!

Я не врал, год назад хотел сделать малышке подарок на день рожденье и выкупить у ведьмы её палец. Но молодая, чертовски привлекательная «карга», рассмеялась мне в лицо, с лёгкостью перебив мою цену, предложила в десять раз больше, если я принесу ей ещё хотя бы один пальчик Шила пусть даже и с ноги.

Может быть, я и не самый лучший опекун в этом мире, но я никогда не поступлю с малышкой, таким образом, ни за какие блага. Хотя с другой стороны, Шило лишена инстинкта самосохранения, поэтому, я на всякий случай ношу с собой мешочек для мелких конечностей.

– Я серьёзно, – Шило расплакалась, обняла меня, уткнулась мокрым носом в живот, – с такими темпами, я не доживу до шестнадцати, меня растянут по частям.

– Не плачь детка, – по – отечески глажу девочку по спине, – если бы ты хоть изредка меня слушалась, с тобой бы случалось гораздо меньше плохого.

Наташа перестала плакать, отстранилась от меня, взглянула снизу вверх упрямым непокорным взглядом, обиженно шмыгнула покрасневшим носом. Господи! Иногда, я забываю, почему зову её Шилом Взаднице и начинаю считать её нормальным, милым ребёнком. Но такие минуты, как сейчас, освежают мою память.

– Я ведь предупреждал тебя, что от пса Жоры Скряги надо бежать без оглядки прочь, а не ему навстречу, сюсюкая, «какая хорошая собачка».

– Мне было шесть!

– А сколько раз, я тебя предупреждал, что бы ты не играла с детьми людоедов.

– Мне было семь!

– А сколько надо ума, что бы дразнить ведьму? Разве, я не