Тропа небытия [Тимофей Николаевич Печёрин] (fb2) читать постранично, страница - 4

праздник?

«Так для вас это праздник, ублюдки? — с брезгливой ненавистью подумал при виде одного из таких подвыпивших крестьян Освальд. — Мучить и жечь людей… для вас это радость?! Лишний повод нализаться?..»

И, прошмыгнув мимо, без зазрения совести срезал у пьяной деревенщины с пояса кошель. Не ахти, какой увесистый, понятно. Но хотя бы душу порадовать.

— Эй! Кто такой?! — а вот Сиградду проскочить незамеченным не удалось. И ростом великоват, и с секирой, особенно в людном месте, не побегаешь. Да и внешность не та, чтобы хоть с беглого взгляда сойти за местного.

Ему наперерез выскочили сразу два крестьянина. Дюжих, хоть и не настолько, как сам варвар. Зато тот, который постарше, сжимал в руках заостренный кол, держа его на манер копья. Небось, когда-то настоящее копье держал. В ополчении или наемном отряде.

Второй, молодой (скорее всего сын), вцепился руками в вилы, готовясь уже в следующий миг вонзить их Сиградду в живот.

— Мало я вашего брата… — проговорил старший из крестьян. Не иначе, узнал в Сиградде одного из северных варваров и подумал, будто те пришли с набегом. И пожары на окраине — их рук дело.

Но как бы то ни было, а договорить Сиградд ему не дал. Тоже привык иметь дело с подобными самозваными защитниками.

Взмах — и остро наточенное лезвие секиры на лету перерубило заостренный кол, оставив в руке крестьянина бесполезный обрубок.

Поворот — варвар стремительным движением ушел от удара вилами.

Удар ноги в тяжелом сапоге — и оказавшийся за спиною Сиградда обезоруженный крестьянин отлетел шага на два. И врезавшись в чей-то забор, со стоном рухнул наземь.

А уже в следующее мгновение варвар, обернувшись кругом, снова стоял лицом к лицу с молодым крестьянином. С секирой наперевес. И хищно ухмыляясь. Словно зверь оскалился.

Такое зрелище заодно с легкостью, с которой Сиградд расправился со старшим из крестьян, мигом выбила из молодого даже зачатки боевого духа.

— Отец! — воскликнул он, роняя вилы и кидаясь к поверженному напарнику, который и впрямь оказался его родителем. С сыновней помощью тот медленно, держась за живот, куда пришелся удар Сиградда, начал подниматься.

Сам варвар в тот миг еле удержался от искушения раскроить обоим черепа. Кабы дело происходило в прежние времена, в очередном набеге, он так бы и поступил. Ибо что может быть глупее, чем оставлять в живых врагов, способных сражаться и имеющих на тебя зуб. Но Сиградд понимал: не в набеге он, а на задании. Тогда как мастер Бренн не одобрял лишних жертв.

Да и поспешить стоило. Кто знает, вдруг ведьму уже подожгли, как Равенну в свое время.

Не удалось без хлопот добраться до деревенской площади и сэру Андерсу. Нет, большинство попавшихся на пути крестьян избегали с ним встречи — почти неосознанно. Чувствовали, видимо, в рыцаре благородного. Так какой-нибудь заяц в лесу чувствует волка или медведя и старается держаться от него подальше. Без лишних раздумий, повинуясь одному лишь чутью.

Но иногда и чутье это, необходимое для спасения жизни, притупляется. В случае с человеком, например, если этот человек пьян. А тем более, если в хмельном состоянии своем — не одинок.

Так получилось и в этот раз. Когда рыцарь быстрым шагом проходил мимо дома, бывшего, по всей видимости, местным кабаком, оттуда вывалилась целая орава — пять подвыпивших крестьян. Двое из них еще обнялись и горланили песню. Остальные пытались подпевать, но выходило даже хуже, чем у их обнявшихся приятелей.

Зато увидев оказавшегося у них на пути сэра Андерса, вся эта ватага почти сразу смолкла, как по команде. Пять пар хмельных очей уставились на рыцаря. Вино и пиво притупили этим мужикам рассудок, но не сделали их слепыми. И теперь они с ходу подмечали и шлем, и кольчугу, надетые на одинокого прохожего явно не из местных. И, конечно, ножны с мечом.

— А это кто это к нам пожаловал? — затем подал голос один из пьяных деревенщин.

Коренастый и с пузом, он считал себя, видно, этаким богатырем местного разлива.

Да сам же себе и ответил:

— Уж… не шавку ли баронскую принесло?

— Помню, сеструху мою такой… с железками… того, — вторил один из его приятелей, — надругался над нею, вот! В крови домой прибежала. И в платье изорванном!

— И мою дочку, — отозвался третий. Не иначе, тема эта была местным обитателям близка. По крайней мере, под хмелем.

— Эй! — воскликнул четвертый, одновременно обходя рыцаря со спины. — Ты как? Опять кого-то из наших девок портить приперся?..

Его примеру (правда, без лишних слов) последовал и пятый из крестьян.

Что до сэра Андерса, то, по его мнению, если сестры и дочери этих мужиков похожи на них самих, то вряд ли кому-то из благородных захочется посягнуть на их добродетель. Да и может не быть ее вообще, добродетели этой. Скорее пришлось бы от таких баб самим благородным убегать, а не гоняться и домогаться.

Однако соображенья свои рыцарь оставил при себе. Не ответив ни на одну из реплик пьяной шайки. Потому как понимал: те ни