Из одного металла [Юрий Дмитриевич Захаров] (fb2) читать постранично, страница - 54

меня? Я на твоем берегу! Бью по двум противотанковым!

Это был Кондрашин.

С противотанковыми пушками они вдвоем расправились довольно быстро. И вот тут-то злым огнем ощетинились молчавшие до поры артбатареи со стороны леса.

Обе тридцатьчетверки утюжили прибрежную полосу безостановочно, не отвечая на этот огонь. Малов и Кондрашин были уверены, что главное — впереди. Следовательно, нужно беречь снаряды.

Но снаряды — это еще не все. Таяло и горючее в баках.

Уже не раз рука Малова тянулась к ручке радийной настройки. Не терпелось переключиться на знакомую волну «Стрелы», поторопить. Но командир бригады, конечно же, и сам отлично понимает, что им здесь, за мостом, не сладко. И коль не выходит пока в эфир, значит Таплакен оказался довольно крепким орешком. Следовательно, и там сейчас жарко.

Мысли Малова перебил тревожный доклад Разгулина:

— Командир, танки! Идут на мост... с пехотой!

Младший лейтенант приник к смотровой щели. Действительно, из леса на равнину выкатилась одна стальная коробка, вторая... Ого, пять танков! И автоматчиков за ними — не меньше роты.

Вот оно — главное, начинается!

— «Сосна», я «Чайка», видишь коробочки? — запросил Кондрашина Малов.

— Вижу, — коротко ответил тот.

— Не горячись, подпускай ближе.

Вражеские танки шли неспешно, не отрываясь от пехоты. Огня не вели. Зато артбатареи буквально ошалели.

И Малов понимал тактику врага: гонять, гонять советские тридцатьчетверки по береговой кромке, не давать им возможности даже на короткую остановку.

Но — хитрость на хитрость. Вот этого-то фашисты явно не ожидают. И Малов командует своему механику-водителю:

— Дима, разворот! Идем с фрицами на сближение! — И уже по внешней связи: — «Сосна», делай, как я!

Да, гитлеровцы действительно не ожидали подобного. Советские тридцатьчетверки не мечутся по берегу, а на высокой скорости вырвались из огненной полосы и идут на сближение! Это же против логики!

Батареи, не успев сменить прицел, выбросили еще с десяток снарядов по пустому месту и ... смолкли. Ведь теперь можно угодить и по своим. Именно это и учитывал Малов, решаясь на столь дерзкий маневр. По его команде Еремин тут же взял на себя оба рычага управления. Тридцатьчетверка замерла. Грянул выстрел. Фашистский танк вздрогнул и стал, раскуриваясь чадным дымом. Его сосед начал было разворачивать угловатую башню, да не успел. Страшной силы взрыв приподнял и скинул эту башню в сторону. Снаряд, выпущенный танком Кондрашина, попал, видимо, в боеукладку.

— Отходим! — крикнул Еремину Малов. Он отыскал глазами машину Кондрашина и передал:

— «Сосна», следи за мной. Сейчас отходим, но затем — новый разворот и повторим. Как понял, прием...

Но что такое? Тридцатьчетверка Кондрашина стала. Подбита? Вроде не дымит. Что со связью?

— «Сосна», «Сосна»! Я «Чайка». Иван! Ты слышишь меня, тезка? — с тревогой позвал Малов.— Ты слышишь меня?!

«Сосна» молчала...

* * *

Кондрашин с трудом открыл глаза. Голова раскалывалась от шума. Поднял руку, чтобы потрогать шею. И вновь потерял сознание.

Вторично очнулся от чьего-то голоса, звавшего:

— Командир! Товарищ старший лейтенант! Да откройте же глаза! Вы живы?

— Кажется, жив...

Совсем рядом увидел лицо склонившегося над ним младшего сержанта Снегирева.

— Кажется, меня контузило, — еле шевеля непослушными губами, сказал Кондрашин. Спросил: — Не горим?

— Вроде, нет, — ответил Снегирев. Потянул носом воздух. — Не пахнет...

— Что... с остальными?

— Стрелок-радист убит. Савин ранен, вести машину не сможет, — доложил Кондрашину Снегирев.

— А ты-то сам как?.. Вести машину сможешь? Занимай место Михаила!

— Есть!

Завизжал стартер. Двигатель взял сразу.

— Вперед! И следи за машиной Малова. Он сейчас снова маневр повторит, на сближение пойдет. Ну и мы тоже, понял?

— Понял, командир! — отозвался Снегирев. — Только танк Малова к мосту отходит!

Кондрашин отыскал через смотровую щель тридцатьчетверку Малова. И даже застонал от досады.

— Ну уж не-ет! — зло выдавил старший лейтенант. — Мы с этого берега — ни шагу! Снегирев! Давай разворот! И — на сближение! Одни будем щипать фашистов!

Взялся за маховик поворота башни. Ручка не поддалась. Дернул раз, другой... Заклинило!

— Снегирев, обратный разворот! Башню заклинило! Танк Малова видишь?

— Не вижу, командир!

— А, черт!..

Кондрашин резко повернулся к приемнику. Контрольная лампочка не горела. Рация вышла из строя. Значит, связи с «Чайкой» нет.

* * *

Да, танк младшего лейтенанта Малова отходил. Но не на тот берег.

— Дима, стой! — приказал механику-водителю Малов. Открыл башенный люк, высунулся по пояс, огляделся. Танк стоял на песчаной косе, тянувшейся вдоль берега.

Выбрался из башни, вскарабкался наверх. И сердце тревожно сжалось. До немцев было уже с полкилометра. Но не это кинуло в пот. Увидел: пехоту теперь вел лишь один фашистский танк. А два других, оторвавшись и взяв правее, гонялись... за