Миг бытия так краток. Сборник американской фантастики. 1991 [Коллектив авторов] (fb2) читать постранично, страница - 9

называйте свою грубость откровен­ностью или продуктом иной культуры и оправдывайте свое влияние софистикой, а запоздалые размышления — чем вам больше понравится. И не стесняйтесь, заваливайте меня все­возможными ложными суждениями, чтобы я мог, в свою оче­редь, судить о вас. Вы ведете себя, как Наместник Короля в Коронной Колонии,— решил я, выговаривая эти слова с боль­шой буквы.— И мне это не нравится. Я прочел все ваши книги. Так же как и сочинения вашего деда — вроде «Элегии земной блудницы». И вам никогда не дотянуть до него. Он обладает чувством, которое называется сопереживанием. А вы — нет. Чем бы вы ни считали старину Фила, на мой взгляд, это вдвойне относится к вам.

Сказанное о дедуле, должно быть, задело за живое, пото­му что он вздрогнул, когда его поразило моим голубым глазом.

Так что поцелуйте меня в локоть,— сказал я, или что-то вроде этого, по-вегански.

Сэндс не настолько владеет веганским, чтобы уловить смысл, но сразу же стал издавать примирительные звуки, огля­дываясь, чтобы удостовериться, не слышат ли нас посторонние.

Конрад, будь любезен найти свое профессиональное отношение и снова надеть его. Срин Штиго, почему бы нам не продолжить составление плана?

Миштиго улыбнулся своей сине-зеленой улыбкой.

и свести к минимуму наши разногласия? — спросил он.— Ладно.

Тогда давайте перенесем нашу беседу в библиотеку, где поспокойнее и можно воспользоваться картой-экраном.

Прекрасно.

Когда мы поднялись, готовые уйти, я почувствовал, что по­лучил небольшое подкрепление, так как там, наверху, нахо­дился Дос Сантос, а он ненавидит веганцев. А где Дос Сантос, там всегда и Диана — девушка в рыжем парике, а она ненави­дит всех; и я знал, что там находились и Джордж Эммет с Эллен. Джордж же — настоящая холодная рыба при общении с посторонними (да и с друзьями тоже, если уж на то пошло). И, наверное, позже забредет Фил и обстреляет форт Самтер 2. И, наконец, там находился Хасан — он много не говорит, про­сто сидит себе и курит свою траву, да смотрит мутными глаза­ми; и если постоять рядом с ним и сделать пару глубоких вдо­хов, тебе будет плевать с высокого дерева, чего ты там бряк­нешь веганцам, да и любым другим тоже.

* *

Я надеялся, что с памятью у Хасана не все в порядке или же он, хорошенько накурившись травы, витает в облаках. На­дежда умерла, едва мы вошли в библиотеку.

Он сидел в кресле и потягивал лимонад. Ему было, навер­но, лет восемьдесят — девяносто, а то и больше, но выглядел он лет на сорок, а действовать мог, по-прежнему, как тридца­тилетний. Курс Спранга — Сэмсера нашел в нем крайне благо­датный материал. Такое бывает не часто, фактически почти никогда. Некоторых людей он ввергает без всякой видимой при­чины в ускоренный анафилактический шок, и даже впрыски­вание в сердце адреналина не вытягивает их обратно. Другие же, большинство других, застывают в своем возрасте на пять- шесть десятилетий, но некоторым изредка действительно уда­ется помолодеть, пройдя курс,— примерно одному на сто тысяч.

Мне показалось поразительно странным, что в большом тире судьбы такой приз удалось выиграть этому.

Прошло свыше пятидесяти лет со времен Мадагаскарского Дела, на которое Хасана подписал Радпол для участия в их вендетте с тейлерцами. В Афинах он находился на жаловании у Самого (Покоящегося с Миром) Большого К., который и отправил его быстренько разделаться с Компанией Недви­жимости Земного Правительства. Хасан это сделал. И хорошо. С помощью всего лишь одного крошечного ядерного устрой­ства — силы, способной добиться быстрой модернизации и пе­рестройки старого жилого фонда. Известный немногим как Хасан-убийца, он, по сути дела, является последним наемником на Земле.

И еще. Помимо Фила, который не всегда держал лишь меч без клинка в: рукояти, Хасан принадлежал к тем Очень Не­многим, кто мог помнить старого Карагиозиса.

Поэтому, задрав подбородок и выставив, как щит, поражен­ную грибком щеку, я постарался первым же взглядом зату­манить ему мозги. Но то ли действовали древние и таинствен­ные силы, в чем я сомневался; то ли он заторчал сильнее, чем я думал, что не исключалось; то ли он позабыл мое лицо, что было в принципе возможно, хотя и крайне маловероятно; то ли он упражнялся в применении профессиональной этики или низкой животной хитрости (он обладал и тем и другим в равной степени, но с упором на животную хитрость),— в любом случае, когда нас представляли друг другу, он не проявил никакой реакции.

Мой телохранитель, Хасан,— произнес Дос Сантос, сверкнув улыбкой, подобной вспышке магния, когда я пожал руку, некогда, так сказать, потрясавшую мир.

Рука эта по-прежнему была очень сильной.

Конрад Номикос,— Хасан прищурился, словно считы­вая это имя со свитка.

Всех остальных присутствующих я знал, поэтому по­спешил к самому дальнему от