Алгоритм [Макс Реев] (fb2) читать постранично, страница - 2

бежать!», — билось внутри. Но духу хватило лишь сильнее вжаться в тесный угол между плитами. Чудовищный лик чуть приоткрыл пасть, обратил на меня невидящий взор.

Крыша дрогнула еще раз. В десяти шагах от меня тонкая телевизионная антенна ожила и потянулась вверх. Алюминиевое полотно ощетинилось кусками проволоки, опорная штанга продолжала вытягиваться, обрастая новыми крючьями.

Когда призрак заметил опасность, было уже поздно. Жуткий проволочный ёж вспорол черную скулу, со скрежетом свернулся в тугой клубок и полетел вниз. Туманное лицо исказила гримаса боли, в месте удара появилась жуткая рваная дыра — темный провал, случайная брешь в оболочке мира.

Тишину взорвал тяжелый громовой раскат. От уродливой дыры вверх по небу побежала ветвистая трещина, вскрывая небосвод, как тонкую скорлупу. В черноте разрыва неслись мириады светящихся символов — бесконечный поток букв, цифр и знаков — словно кто-то смешал системы счисления, алфавиты всех языков и накрыл мир чудовищным информационным куполом.

Новый громовой удар вернул меня к реальности. Многоэтажный комплекс дрогнул до основания. Я поднялся на ноги, чтобы заглянуть за парапет — мир качнулся навстречу. «Это конец», — раздалось в голове. Маленькая площадь внизу несколько раз повернулась вокруг себя. Головокружение стало невыносимым, ватные ноги согнулись сами собой. Я упал на спину и закрыл глаза. «Считай до ста, просто считай до ста…», — говорил добрый доктор. Самое время внять советам психолога.

После сорока земля перестала дрожать. Еще немного, и грохот тоже стих. Я подождал минуту для верности и открыл глаза. Над головой — обычное серое небо. Всё вокруг на своих местах, не рушиться и не падает. Вместо железного монстра рядом грустит старая телевизионная антенна. Встаю на ноги, нервно отряхиваюсь — ещё не отпустило. Вот и запись в дневник. Подбираю с земли наладонник, и вскоре на маленьком дисплее появляется «4:29 Новый приступ. Четыре месяца. Рваное небо».

***

Стены провели меня вглубь тесной квартиры. Опираясь на шероховатую поверхность, я добрался до ванной. Ладонь легла на выключатель, но свет не зажегся — лампа перегорела месяц назад. Пришлось оставить дверь открытой. Пригоршня холодной воды немного прояснила сознание. Внутренности сжимались от спазмов, шрам под запястьем жег и пульсировал, но с этим я разберусь по-другому. Скрипнула дверца зеркального шкафчика, в ладонь легла рукоять инъектора. После операции я не смог бросить морфин. Хрустнул взведенный механизм, из пластика показались три коротких иглы. Каждая секунда ожидания невыносима. Я резко закатал рукав, острое жало ударило в предплечье, палец надавил спуск. По телу покатилась блаженная волна эйфории, голова прояснилась, окружающий мир вернул четкость — двойная доза хватает быстро. Инъектор щелкнул, показалась обойма с пустой ампулой. В шкафу нашлась последняя упаковка — мои запасы подходят к концу.

Дверца со скрипом вернулась на место, с зеркальной поверхности на меня уставился двойник: бледное лицо, острые черты, прядь черных волос на глазах. В контраст с узкими зрачками и серой радужкой пролегли темные круги. Нужно что-то менять, долго я так не протяну. Сотый раз обещая себе нормальный образ жизни, я вышел на кухню.

Сухой треск электрической зажигалки жутко раздражает. С третьего раза плита поддалась, и на конфорке ожил голубоватый газовый цветок. Смешно сказать, на работе я программирую промышленную робототехнику, а сейчас не могу нагреть чайник. Сказочное утро. Нужно успокоиться, просто прийти в себя. Чашка крепкого кофе, что-нибудь съестное, и я снова в порядке.

Пока чайник шипел на огне, я успел собрать себе завтрак, если можно назвать этим гордым словом банку консервов и плитку сухого рациона. Не самое здоровое начало дня, но мой бедный организм привык ко всему: дешевый кофе, шикарное меню из мороженых полуфабрикатов, жуткая работа и четыре часа рваного сна в сутки. Интересно, как зовут птицу с такими проблемами в жизни?

Вскипела вода. Мятый пакетик упал в чашку, маленькая ложка фальшиво зазвенела о внутренности. Девять раз вместо обычных трех. Черт, да неужели мне так плохо? Если даже руки… нет, работать над Древом сегодня нельзя. Одна ошибка может отбросить на много дней назад. Здесь нужна предельная концентрация.

На кухне почти вся мебель осталась на своих местах. По всей квартире я старался освободить стены для работы, но сюда пока не добрался. Здесь заканчивается одна из ветвей низкого приоритета — вдоль холодильника по стене тянется сложная сеть блоков, диаграмм и графов, что-то о профориентации. Чудовищная блок-схема начинается у потолка и упирается последним комментарием в плинтус. Хороший маркер и вытертые обои — максимум наглядности. Ни один монитор, ни одна презентация не способна дать такую степень визуализации.

Мое Древо — комбинированный алгоритм, чудовищных размеров древовидная структура, в которую я пытаюсь уложить свою жизнь. Вернее,