Настоящий клад [Ирина Вячеславовна Решта] (fb2) читать постранично, страница - 3

рассказывай и спасай своих кошек, – сказал Роман, пнул спящего светлячка и ушел в темноту. Костик, махнув рукой и как бы отмахиваясь от мыслей о котятах, пошел следом за Ромкой.

Очень хотелось Сене произнести им вслед что-нибудь обидное, но он сдержался и вспомнил, как мама – рассудительная и умеющая держать себя в руках, то есть лапках, учила его быть выше грубости, хамства и не поддаваться на запугивания.

Он выбрался на крыльцо, еще раз убедился, что кошки поблизости нет – запаха кошки он не чуял, и инстинкты не предупреждали его об опасности – и отважился посмотреть на котят. Крохотные, размером с самого мышонка, трое малышей тихо плакали, замерзая без маминого тепла.

…Была середина ночи, когда Арсений постучал в комнату родителей.

* * *

«Ну что, придется осваивать профессию спасателей, – подытожил Мышантий Петрович, цепляя на лоб фонарик. – А за то, что ты гуляешь по ночам, я отругаю тебя позже, сейчас мне некогда.»

При этих словах Сеня почувствовал одновременно облегчение, страх и надежду, что ругать сильно его не будут.

«Да, конечно, все позже», – согласилась Марфа Мышовна и накрепко закрыла крышку термоса. «Хорошо, что котята твоего роста», – продолжила она, укладывая в пакет три Сениных свитера, и положила сверху термос и салфетку, в которую была завернута горстка сырных крошек.

* * *

…К утру малыши-котята, одетые в свитерки и накормленные крошками, спали. Дом умиротворенно поскрипывал, надеясь, что это хоть отдаленно напомнит малышам мамино мурлыканье. Но мама-кошка так и не пришла…

* * *

После бессонной ночи Марфа Мышовна чуть не уснула по дороге на работу. Работала она кладовщиком на том самом продуктовом складе. Сыну её казалось, что эта удивительная работа связана с кладами. И правда, работа у нее было ответственная. Перед ней в очереди стояло много мышей, которые делились будущими зимними запасами: сыром, зернышками, печенюшками, кусочками шоколада и другими вкусностями, обнаруженными на дачах после того, как люди уехали. По общей договоренности, запасы хранились в одном месте, под охраной – от диких бурундуков да белок, и каждая мышиная семья могла взять себе столько еды, сколько нужно.

Улучив момент, чтобы погрызть кофейное зернышко и побороть сонливость, Марфа Мышовна вдруг услышала, что в очереди обсуждают какое-то важное событие.

– Ой, беда в избушке на нашем участке, – жаловалась молоденькая пугливая мышка в зеленых сапожках на каблучках, по имени Варя. – Кошка какая-то всю ночь плакала у нас. Отродясь у нас не было кошек, и мы с мужем только обустроили под избушкой норку, как такая напасть появилась.

– Приведение это, а не кошка, – убедительно заявила пожилая мышь в фетровой шляпке с пером.

– Да откуда ж в нашем поселке приведение? Оно завсегда в деревне Мышачихе обитало, а не у нас. Точно – кошка. Уличная, блохастая поди, шмыгнула в дверь в поисках еды – а ее и закрыли. До весны будет теперь сидеть, пока хозяева твои не приедут. – прокомментировала пухлая сердитая мышь в вязанном голубом беретике – это была Ромкина мама. – Эх, жаль не успели мы оттуда остатки продуктов вынести. Все кошка слопает как пить дать, – опечалилась она.

В обеденный перерыв мама-мышь сбегала в Дом и убедилась, что мама-кошка не вернулась. Она выдала малышам по сырному чипсу и окончательно утвердилась в мысли, что закрытая в избушке кошка – их потерянная мама. На большом листе лопуха угольком Марфа Мышовна нарисовала трех котят в свитерочках и побежала на работу, прихватив свернутый в трубочку листик.

После работы Марфа Мышовна отважилась навестить кошку. Снежка сидела на подоконнике, и ее голубые глаза были полны слез. Развернув листик с картинкой, мышь встала так, чтобы кошке было ее хорошо видно. Да, кошки – страшные существа, но мышь старалась увидеть в кошке маму тех котят, а мамы всегда могут друг друга понять. Увидев на картинке котят в свитерочках, Снежка вытерла слезы и поняла, ее дети в надежных лапах. И даже слегка улыбнулась.

По дороге домой мышка забежала к котятам. Холодало. Пришлось идти домой за одеялом, потом возвращаться к малышне, да еще и петь им колыбельную. Мяукать у нее получалось плохо, и котята поглядывали на тётю-мышь с опаской. Поправляя одеялко и вместо соски засовывая в ротики, где уже торчали крохотные зубки, кусочки сухарей, Марфа Мышовна вздыхала. Зубки были уже крупнее мышиных. Мышке представлялось, что о ней сказала бы пожилая особа в шляпке; да и Ромкина мама точно бы не сдержала возмущения. «Не надо думать о том, что скажут эти сердитые глупые мыши. Надо думать сердцем», – успокаивала себя Марфа Мышовна, когда рядом послышался топот маленьких лапок. «Мам, ты самая добрая мышка на свете», – сказал Арсений, подбегая к ней. «Ведь ты зашел попроведать котят – значит, ты самый добрый мышонок на свете и мой самый любимый, – ответила мама. – Пойдем домой, у меня есть новости». По дороге она рассказала сыну, что нашлась котячья мама, и вместе они