До нескорого, она же [Анастасия Зарецкая] (fb2) читать постранично, страница - 5

хотел отомстить. Причем Пашке навредить он даже не попытался.

А утром третьего дня нам позвонила тетя.

Даже не так. Тетя позвонила мне! И я, не веря своим глазам, ответила только спустя минуту.

– Яна? – уточнила тетя тихим, задумчивым голосом.

– Я. Тетя… Привет…

Прозвучало странно, согласна. Но у меня было оправдание – я растерялась. А кто в такой ситуации не растеряется?

Когда произошел звонок, Пашка обучал хомяка таблице умножения, а я пыталась сварить суп. Нет, на самом деле, супы я варю неплохо. Только редко. Раза три в год. Хотя чего там не уметь? Покрошил все, что в холодильнике найдется: картошка, морковка, говядина из жестяной банки, укроп, фасоль, и, о, грибы какие-то… А потом кидаешь по очереди. Элементарно.

Проблема тетиного звонка заключалась в том, что Пашка мог услышать то, что не надо. Поэтому я, на время отключив плиту, дошла до зала, он же – кабинет отца. У нас там был балкон. Хороший такой, незастекленный. Прямиком с седьмого этажа – и вниз, огненной стрелой. Или хотя бы каштановой.

Я быстро забежала на балкон, закрыла за собой стеклянную дверь и только потом поняла, что тетя молчит.

– Тетя? – повторила я.

– Да, Яна, да… – отозвалась она. – Прости. Я слушала Пашин голос. Как он там?

– Пашка? Хорошо, – я хмыкнула, но внутри почему-то стало тоскливо. Тетя любила Пашку. Она о нем беспокоилась. Кто бы меня так любил, кто?.. – Он подружился с моим хомяком.

– Скучает? – спросила тетя тихо.

– Спрашивает, – призналась я.

– Я скоро буду. Я подъеду к вашему дому. Сможешь ли ты спуститься с ним вниз?

– Смогу, конечно, – я кивнула, хотя тетя этого не видела. И на всякий случай уточнила: – Но ты и сама можешь подняться к нам. Отца дома нет.

– А вдруг все спрятано недостаточно хорошо? – полюбопытствовала тетя. Она поняла. Она все поняла. Все наши уловки и секреты… Часть жизни – главная ее составляющая – открылась, и теперь для тети секретов не было. – Все же я погощу у вас позже.

– Прости…

Я набрала побольше воздуха в легкие. Что там у нас происходит при возбуждении симпатического отдела вегетативной нервной системы? Учащение работы сердца, сужение кровеносных сосудов, расширение зрачка… И перистальтика кишечника.

Желудок заурчал.

Кажется, это было оно, то самое. Или голод.

Но ведь я должна была спросить, ведь так?..

– Как ты, тетя?

– Хорошо, – ответила она, не задумываясь. – Все так, как должно. И тебе незачем извиняться. Я все понимаю. Я бы на вашем месте поступила так же.

– Боюсь, я в этом участия не принимала. Мне тогда было лет семь…

Тетя рассмеялась, но смех ее вышел натянутым.

– Это точно. Леша решил все сам. Что же, я не обижаюсь на него… Всегда, прежде чем обидеться, надо вспомнить, за что ты благодарна этому миру.

– Тебе было страшно? – спросила вдруг я.

– Да, – ответила тетя медленно. Ее голос помрачнел. – Да, Яна, мне было страшно. Но все уже позади.

– Точно…

– Я напишу тебе, когда подъеду. Договорились?

– Да, – согласилась я.

– И не звони мне, пожалуйста, – предупредила напоследок тетя. – Я сама буду звонить вам, Яна. Обязательно.

…Вот так все и началось, едва завершившись. Тетя приехала за Пашкой спустя полтора часа, и мы с ней обменялись лишь взглядами. Пашка и тетя вернулись в свой деревенский дом… правда, теперь братец появлялся у нас часто, очень часто – проводил почти половину всего времени. И таки попробовал Янин чудо-суп. Ребенку творение понравилось. А вот отец даже смотреть в сторону моего кулинарного шедевра отказался.

Тетя звонила мне, чтобы поинтересоваться моими делами, но никогда не рассказывала о своих. Кажется, о каких-то из них догадывался отец, но ведь из него тем более не вытянешь ни слова.

Меня снова принимали за маленькую девочку, которой не стоит ничего говорить. Не поймет.

Так – недомолвками, секретами и хомяком, который знал, сколько будет «семь» на «восемь» – и закончилось лето.

Осень подкралась незаметно, принеся вместе с собой школьные хлопоты. Тут «семь» на «восемь» все не обошлось. Это одиннадцатый класс, а не первый, со всякими «пи э эн эн э зэт» на математике. И непобедимыми ударениями и сочинениям на русском. А биологию я, считавшая себя знатоком, писала не больше, чем на семьдесят баллов. Ладно, уж лучше математики, максимум по которым стало всего сорок пять. А уж что про русский говорить…

Слишком животрепещущая тема. На нее я могу вечно жаловаться.

Хотя некоторые считают, что колдунам не присущи обычные людские проблемы. Нет, нет. К обычным людским проблемам у нас прибавляются и магические, поэтому мы загружены вдвойне. Да, опять жалуюсь…

Ведьма Яна хотела сдать три экзамена хотя бы на двести баллов и поступить на биологический факультет.

Согласна, что такие признания обычно произносят в каком-нибудь анонимном клубе алкоголиков. Тем более, что черные колдуны идут учиться обычно в немного другие места. Но что я могла с собой поделать?

Череду школьных будней разбавило заявление тети, прозвучавшее несколько дней назад. Она