Страх [Матвей Валерьевич Машковцев] (fb2) читать постранично, страница - 2

сделала то, что должна была сделать. Лось вздохнул последний раз и испустил дух. Катрин встала и пошла не оборачиваясь дальше, стараясь не думать о том, что сейчас произошло. Хотя она много раз уже так делала, каждый был для нее тяжелым… Но она понимала, что так надо. Да, она понимала… наверное…

Весь лес как будто ожил, когда Катрин приблизилась к старому обгоревшему домику, расположенному в тринадцати км от пункта. Этот сарай раньше предназначался для хранения всякого рода хлама, которому не место в доме, но выбрасывать который никто не решался. Природа позаботилась обо всем сама и сожгла сарай, а вместе с ним и половину леса два года назад одним мощным ударом молнии. Чудом огонь пошел в обратную дому Катрин сторону, и он остался невредимым. С тех пор это место рейнджеры именуют Мертвой грядой, выжженные пять квадратных километров земли и обугленных стволов, похожих на пальцы демонов, тянущих свои руки из преисподней. Катрин помнит ночь, когда это произошло, это была ее третья смена. В тот момент она ощущала себя ребенком, которому хотелось укрыться ото всех в объятиях матери и забыть о проблемах, ей было страшно. Страшно от ответственности, которую она несла перед коллегами, перед лесом и, наконец, перед собой. Конечно, она все сделала по инструкции, предупредила все необходимые службы, но лес горел, а вместе с ним горела и уверенность Катрин, она почти сдалась в ту ночь. Тогда ей помог ее давний знакомый и близкий друг Мэл Уоттсон, направив дурные мысли в другую сторону и убедив, что лучшего рейнджера в своей жизни он еще не встречал. Как будто у него было много знакомых рейнджеров… Кстати, что с ним сейчас?

Гиены кружились вокруг измученного и искалеченного тела, поминутно одна за другой подбегая и отхватывая кусками мясо вместе с одеждой. Он лежал, чудом не теряя сознание от боли, в руках у него был револьвер. Один выстрел мог спасти ему жизнь, а мог отнять и закончить страдания. Почему же он не стреляет? Он целится в небо… он целится… Но в небе лишь пара облаков непринужденно плывут навстречу палящему, жгучему солнцу, бросающему колкие, яростно-красные лучи на спины всем обитателям саванны Лон-Бао. Одна из гиен схватила его за бедро, он не сопротивлялся, когда клыки вонзились и разорвали мышцу. Адская боль проникала все глубже, съедая последние силы, рука дрожала, он взвел курок. Лицо его выражало одновременно необыкновенный ужас и львиное спокойствие, он словно понимал, что через несколько минут умрет и принимал это как данность или уже бредил… Солнце слепило и обжигало снаружи, страх поглощал его изнутри. Это безумие продолжалось еще пару минут, а затем, когда две гиены подошли, чтобы вцепиться ему в глотку, он выстрелил. Он выстрелил, направив дуло перпендикулярно подбородку. Голова некогда уважаемого ученого сейчас представляла собой кровавое месиво из костей и мозгов, таких аппетитных для стаи гиен, уже вернувшихся после того, как, поджав хвосты, убежали, испугавшись хлопка. Грозный хищник, который недавно отрывал куски мяса от еще живой, или лучше сказать еще дышащей жертвы, вдруг сам становится добычей. Добычей собственного страха. В кого он целился, когда гиена отгрызала ему пальцы? В кого он целился, когда она вонзилась в его ногу? На кого он смотрел, когда нажал на курок? Он смотрел своему страху в глаза. Безумие…

Воспоминания не всегда дают нам правильную картину чувств и эмоций, которые мы пережили, напротив, практически всегда не дают. Они обобщают и со временем четкое представление расплывается, мы видим мыльное, искаженное восприятие действительности. Все сливается к одному, самому сильному, запоминающемуся чувству. Мэл у Катрин вызывал только приятные воспоминания, он, конечно, никогда не делал ничего плохого для Катрин, но она не смогла вспомнить ни его врагов, ни его странностей, ни плохих привычек, когда спустя год ее пригласили дать показания, чтобы хоть как-то продвинуть мертвое дело о смерти ученого в саванне Лон-Бао. Сознание сформировало картинку идеального человека и вычеркнуло из памяти всю информацию, которая бы этому утверждению противоречила. Любила ли Катрин Мэла? Возможно, но важно ли это теперь? Катрин была уже другой, только воспоминания держали ее вместе со всеми. Год назад она пережила то, что навсегда изменило ее сознание, заставило ее пересмотреть свои взгляды на жизнь и окружающую ее действительность в целом.

Легкие, словно пух, и правильно геометрически собранные, снежинки, необыкновенно красивое отражение зимы, падают с неба, засыпая собой тротуары все время людного, уставленного всевозможными лавочками и забегаловками, в которых можно не только вкусно поесть или попить кофе, но и понаблюдать, какой интересный народ туда заходит, закрытого от гула московского трафика Арбата. Январь в самом разгаре, и все люди, пережив то, что называется Новым годом, спешат возвращаться в рабоче-учебный ритм, и Андрей – не исключение. Молодой студент, одетый в новенькое, подаренное ему пальто и вместе с ним